Красивые песни?
КАК ТЕ, ЧТО ПЕЛИ ДЕТИ ДНЕМ?
Когда беременность "не получается" естественно – возможно, есть другие планы на твою жену.
Ночью меня разбудил шум.
Точнее, не шум – наоборот. СЛИШКОМ большая тишина.
Я встал, выглянул в окно.
На площадке опять стояли дети. Все. В пижамах. В три часа ночи.
Не пели. Просто стояли. И смотрели.
Смотрели на наш дом.
На наше окно.
На меня.
Я попятился от окна, сердце колотится. Подождал минуту, снова выглянул.
Детей не было.
Но на асфальте остались следы мела. Круг. Ровный белый круг точно под нашими окнами.
А в центре круга – символ. Не буква, не цифра. Что-то древнее. Что-то, что я видел… где-то видел, но не могу вспомнить где.
"Стоп… а это же…"
Утром следов не было.
Асфальт чистый, как будто его вымыли.
Но я-то помню. Я видел.
За завтраком спрашиваю Катю: – Ты ночью не слышала шума?
– Какого шума? – она намазывает масло на хлеб. – Здесь так тихо, что даже мышей не слышно.
– А ты не вставала? К окну не подходила?
– Нет, спала как убитая. – Катя смотрит на меня внимательно. – Макс, ты в последние дни какой-то… беспокойный. Плохо спишь?
Плохо сплю?
Да я БОЮСЬ спать! Потому что каждую ночь здесь творится какая-то чертовщина!
Но говорю: – Просто адаптируюсь к новому месту.
После завтрака иду гулять по поселку. Хочу все рассмотреть днем, при свете.
И натыкаюсь на Машу Романову. Девочка лет семи, играет в песочнице одна.
– Привет, Маша!
Она поднимает голову. И я вижу ее глаза.
Не детские глаза. Взрослые. Усталые. Грустные.
– Здравствуйте, дядя Максим.
– Что строишь?
– Дом, – показывает она на песочную кучку.
Присматриваюсь. Это не просто куча песка. Это точная копия нашего дома. С верандой, с мансардой, даже номер "23" нацарапан на воротах.
– Красивый дом, – говорю я. – А кто в нем будет жить?
Маша смотрит на меня долго. Потом тихо: – Новые люди. Но они не знают, что дом уже занят.
– Занят? Кем?
– Теми, кто был здесь раньше. – Голос девочки становится еще тише. – Они не ушли. Они ждут.
Мурашки по коже.
– Маша, что они ждут?
Девочка оглядывается, проверяет, нет ли рядом взрослых: – Ждут, когда новые люди станут как они. Когда забудут, кто они на самом деле.
– А ты помнишь, кто ты?
– Пока да, – шепчет она. – Но становится все труднее. Особенно когда мы поем. После пения я забываю больше.
– Маша, а что вы поете?
– Старые песни. Те, что пели здесь раньше. До нас. – Она разрушает песочный домик одним движением. – Песни мертвых.