Первый осколок, большой, тяжёлый, пропитанный чернотой первых слез и болью, упал в тени дуба. Там, где он коснулся земли, забил новый родник. Но вода его была странной. Холодной, чистой на вид, но несущей в себе память о боли и «суде». Те, кто пили из него со злыми помыслами, с ложью в сердце, с жаждой наживы или мести, чувствовали, как в груди нарастает невыносимая тяжесть, как будто их сердца превращаются в куски льда, а потом – в камень. К утру они застывали, их тела холодели, а на месте сердца зияла каменная глыба, вырвавшаяся наружу. По берегам речушки, в которую впадал родник, появлялись новые камни странной формы – будто сжатые в последнем усилии кулаки, скорченные в агонии фигуры, застывшие лица с открытыми в беззвучном крике ртами. Со временем дно речушки полностью устлалось этими каменными сердцами, и вода в ней, ударяясь о них, стала звонко, почти весело журчать, создавая жутковатый контраст с мрачным происхождением своего ложа. Люди шептались, обходя это место стороной: Проклято! Земля здесь питается душами!
Лишь старая шаманка, последняя из древнего рода хранителей подлинных легенд, чьи глаза видели сквозь пелену страха, качала головой. Её голос был тих, но полон непреложной истины: Источник не убивает, дети мои. Он лишь… обнажает. Обнажает правду, что человек прячет даже от себя самого. Только тот, чьё сердце отравлено ложью, чья душа прогнила, как старое дерево, умрёт, встретив свое отражение в воде «суда». Имеющий же чистую душу, сердце без пятен… обретёт силу. Силу видеть сквозь время, сквозь ложь, сквозь саму ткань мира. Он пройдёт Испытание Камня. Племя, жившее здесь в те давние времена, не верило ей. Слишком страшна была расплата за малодушие. Пока однажды…
Юноша по имени Арт, стройный и ясноглазый, с лицом, на котором горел огонь недавней потери. Его отец, вождь, пал в жестокой стычке с соседним племенем из-за пастбищ. Горе и жажда мести пылали в Арте, как лесной пожар. Все ждали, что он возглавит поход возмездия, обрушит меч на головы обидчиков. Но вместо этого, на рассвете, когда туман стелился над зловещей речушкой, Арт пришёл к дубу. Он был бледен, но твёрд. Сорвал с груди амулет – волчий клык, символ вражды и воинской ярости, что носил с детства и бросил его в кусты. Затем опустился на колени у самого истока, там, где вода била чистой струей из-под корней дуба, прямо под темным валуном. Зачерпнул ладонями студёную воду. Руки его дрожали. Если моё сердце достойно жить… если в нём есть место чему-то, кроме ненависти… пусть камень покажет правду, – прошептал он, и слова его повисли в тишине, как дым. – Пусть эта вода смоет ложь, даже если правда убьёт меня. Он выпил. Мгновенно жгучая боль, как от раскалённого ножа, пронзила его грудь. Он рухнул на землю, скрючившись, задыхаясь, чувствуя, как каменеет плоть изнутри. Люди, наблюдавшие издалека, отвернулись, ожидая утра, чтобы найти ещё один каменный идол скорби на берегу. Но на рассвете юноша… проснулся. Живой. На его обнаженной груди, прямо над сердцем, зиял шрам – не кровоточащая рана, а глубокая трещина на коже, как на иссохшей земле, внутри которой виднелся тусклый красноватый отсвет, будто светился осколок кварца. А в глазах его… в глазах застыл странный, нечеловеческий блеск, словно он смотрел не перед собой, а сквозь время, сквозь плоть мира, видя то, что сокрыто от смертных. С тех пор Арт стал провидцем. Он предвидел набеги врагов за много дней до того, как те выступали, находил тропы в самых непроходимых дебрях, видел ложь в сердцах людей. Он прошёл Испытание Камня! – шептали люди, сначала с опаской, потом с благоговением. Его сердце выдержало суд воды! Его душа чиста!.