Поскольку затребованной одежды для Жюстин еще не принесли, Робер невольно засмотрелся отнюдь не на душу, и теперь с большим трудом отвел глаза и попытался успокоить мысли.
Это ему не очень-то удалось. Девушка поймала его взгляд, вспыхнула и снова забилась в угол, съежившись, прикрыв наготу руками. Кисти обеих рук действительно были синими и распухшими, чего Робер сперва не заметил.
– Простите, монсеньор, – пробормотала она.
– Прощения, возможно, следует просить мне, – негромко ответил Робер, все-таки совладав с минутной слабостью. – Ведьма ты или нет, но обращаться с тобой здесь будут уважительно.
– Значит, не будут пытать, стараясь вырвать признание?
Кардинал отрицательно покачал головой.
– Нет. Даю слово.
– Благодарю, Ваше Высокопреосвященство! – Жюстин покорно склонила голову. – Отдаю свою душу в Ваши руки. Верю Вам и надеюсь, что Вы увидите: я невиновна.
– Скажи лучше, есть ли надежда, что ты мне не лжешь? – пробормотал Робер, скорее себе, просто размышляя вслух.
Но Жюстин услышала, разобрала сказанное.
– Надежда есть всегда, монсеньор. Поэтому я вытерпела, когда епископ со своими подручными высекли меня плетью. Надежда есть всегда…
Робер неожиданно для себя подумал, что травница права. Надежда есть всегда, а иногда это – единственное, что остается человеку.
– Я пришлю цирюльника, пусть посмотрит твои руки.
– Не нужно, монсеньор. Эти кости быстро срастаются. А если меня ждет костер, то и руки ни к чему…
Кардинал хотел возразить, но тут в дверь постучали. Действительно, распоряжения кардинала, какими бы сложными или странными они ни были, исполнялись неукоснительно и так быстро, как это возможно. Груженый женской одеждой и одеялом стражник, быть может, и хотел бы просто бросить ношу на пол (а то и швырнуть в пленницу), но в присутствии Робера не посмел сделать ни первого, ни второго. Он со всем возможным почтением аккуратно сложил вещи в углу камеры, поклонился кардиналу и молча вышел.
– Спасибо, монсеньор, – тихо проговорила Жюстин.
Первым движением она хотела кинуться за одеждой, но вовремя сообразила: тогда кардинал снова увидит ее обнаженной.
– Позвольте мне одеться… тут холодно, – девушка доверчиво посмотрела на Робера.
Она уже не чувствовала пальцев на руках и ногах. В серых глазах Жюстин сейчас не было смешинок. Была просьба… или даже мольба. Кардинал встретился с ней взглядами, может быть, впервые с тех пор, как она попала в застенки Сен-Валери, и от неожиданности даже пошатнулся. Настолько честным, настолько чистым оказался этот взгляд!