Но если мы феноменологически анализируем взаимосвязи аппрегенций, то становится очевидной стратификация аппрегенций, которую мы подробно описали. И независимо от того, правильно ли она рефлексивно распознана или нет, она господствует над теоретическим опытом и проблемами, которые должны быть поставлены на его основе, в той мере, в какой они правильно поставлены и успешно разработаны, как это бывает во всех подлинных теориях и подлинных науках. И к ним, конечно, относятся зоология и особенно физиология, а с другой стороны – психология, при условии, что все это понимается в своих собственных границах. Ибо с обеих сторон – и именно в сфере специфически соматологического, что здесь обсуждается – не отсутствуют большие массивы неправильно поставленных проблем, а вместе с ними и теории соответствующей ценности (например, весь комплекс проблем и теорий, поставленных под рубрикой «психологическое происхождение представлений о пространстве, времени, физической вещи», полон бессмыслицы, особенно в отношении того, что должно было бы быть включено в соматологическую сферу). С другой стороны, аппрегенциональный слой, в котором конституируются чувствительности живого организма, а следовательно, и он сам, показал себя нам как тесно сплавленный с теми слоями, которые конститутивны для психики и психического Эго, и действительно настолько тесно, что аппрегенция психики неизбежно должна включать в себя состояния ощущений живого организма. Конечно, с точки зрения чистого сознания ощущения являются незаменимым материальным основанием для всех основных видов ноэз; и если сознание, которое мы называем опытом физической вещи или даже опытом живого организма, по существу содержит в своей конкретной единственности ощущения как материалы аппрегенции (в «Логических исследованиях» я использовал неверно понятое выражение «репрезентативные содержания»), как каждое сознание входит в аппрегенцию психики и становится реальным состоянием психики и психического Эго, с отношением к реальным обстоятельствам – если это так, то очевидно, что те же самые ощущения, которые функционируют в реализующей аппрегенции материального восприятия как презентативные содержания для материальных характеристик, получают локализацию как состояния ощущений и заставляют специфическую органическую живость появляться в новой реализующей аппрегенции, которую мы называем опытом живого организма; и в-третьих, наконец, они являются компонентами психического под рубрикой состояний восприятия Эго (материального восприятия и, равным образом, опыта живого организма) и, следовательно, принадлежат психике (то есть совокупностям состояний психики) и соответственно жизни Эго. Все это можно увидеть, можно привести к ясной данности для себя; и тот, кто следил за нашими изложениями, видел это вместе с нами. Поэтому не случайно, а скорее понятно по существенным основаниям, если психология, понимаемая как наука о психике, также имеет дело со всеми ощущениями. Вопрос о том, как она имеет с ними дело или должна иметь с ними дело – это может быть взято только из смысла, присущего «психологическому опыту», из психически-реального, которое конституируется в этой новой основной форме опыта. Мы должны исследовать этот опыт, чтобы увидеть, как психическое дается всякий раз, когда интенция этого рода опыта, однозначно находящая исполнение, осуществляет себя – и это не фактически, а по существу. И то же самое относится к общему вопросу о том, с чем она вообще имеет дело, что принадлежит ей и в каком смысле, и какие принципы метода смысл этого «что» предписывает ей.