IT WATCHES THROUGH THE WALLS. IT DREAMS IN THE WIRES. COPPERMINE IS ITS VOICE. WE ARE ITS NUTRIENTS.
(Оно наблюдает сквозь стены. Оно мечтает в проводах. Коппермайн – его голос. Мы – его питание.)
«Боже правый…» – вырвалось у Ивана, его бравада испарилась, оставив голый, животный страх. «Это… это бред сумасшедшего!»
«Или единственная правда, доступная тому, кто увидел суть», – холодно, почти автоматически парировал Алексей. Он взял блокнот у Натальи, листая страницы с видом патологоанатома, вскрывающего труп. «Доктор Акира Танака. Главный архитектор "Хикари". Похоже, он осознал масштаб своей… "работы", когда было уже слишком поздно». Он поднял взгляд на надпись на стене. «"Свет рождает Тьму". Философская банальность, ставшая буквальным кошмаром. Ирония не просто судьбы – ирония самого разума, ослепленного амбицией». В его голосе прозвучала горечь, редкая для него. Он видит параллели, – подумала Соня. Между Танакой и собой. Между проектом "Хикари" и миссией "Стремглав".
Именно в этот момент тишина внутри меня взорвалась видением.
Я смотрела на пульсирующий серый налет на стене каюты, прямо под зловещей надписью. И вдруг… фокус восприятия сместился. Стена не исчезла, но стала… прозрачной для понимания. Я увидела не арматуру и трубы, а сплетение жилоподобных структур, нервных узлов размером с кулак, пульсирующих тем же мертвенным серым светом. И в центре этого чудовищного сплетения, глубоко в теле станции – огромный, мерцающий шар. Не орган, а ядро. Сложенное из жидкого металла, света и… чего-то тёмного, вязкого, биологического. От него расходились волны… не света, не звука, а осознания. Холодного, чужого, бесконечно далекого от человеческого тепла или страха. И в этом осознании мелькнул образ – мы. Наша маленькая группа. Хрупкие фигурки в скафандрах, блуждающие по его… лабиринту? Организму? И чувство, шедшее от шара, было не ненавистью, не голодом. Это было… любопытство. Бесстрастное, аналитическое любопытство учёного, рассматривающего под микроскопом неожиданно сложный, возможно, опасный микроорганизм. Мы – бактерии в его чашке Петри.
«Соня? Ты в порядке?» – голос Олега, резкий, как удар током, вернул меня в ледяную реальность каюты. Я вздрогнула, отшатнувшись от стены так резко, что спина ударилась о дверной косяк. Видение исчезло. Осталась лишь пульсирующая серая поверхность и дикий стук сердца в ушах. Нейролингвистическая атака? Индукция образа через резонанс? Или просто срыв психики?