Мы приближаемся. Ярденкмар – тусклый, безжизненный шар – заполняет вид. Где-то там внизу, как надгробие у свежей могилы, возвышается научная станция «Рюсэйдзё». Станция не просто мертва. На снимках она выглядела проглоченной. Её некогда безупречные, геометрически чистые формы были искажены, деформированы, словно подверглись воздействию неведомых сил – то ли времени, обладающего иной мерой, то ли чего-то бесконечно более чуждого и активного. Это не руины. Это патология. Слияние человеческой технологии и… чего-то иного. Чего-то, что заставило разумных существ бросить своё величайшее творение и бежать без оглядки, в молчании, полном первобытного ужаса.
Страх? Да, он здесь. Он витает в перегаре рециркулированного воздуха, слышен в монотонном гуле двигателей, виден в отражении звёзд в моём запотевшем иллюминаторе. Это не трусость. Это когнитивный диссонанс. Осознание того, что наш разум, наше тело, наши самые совершенные машины – лишь жалкая пародия на истинный порядок (или хаос?) Вселенной. Космос не пуст. Он наблюдает. И то, что он видит в нас – ничтожных, дерзких, летящих навстречу своей гибели – вызывает лишь ледяное безразличие или… непостижимый интерес хищника, рассматривающего микроба под линзой.
Я смотрю в иллюминатор. Бескрайность. Она не просто подавляет – она умаляет. Человечество мнит себя покорителем космоса? Смешно. Мы всего лишь копошимся в тонком поверхностном слое необъятного целого, как инфузории в капле воды. Но и эта капля – лишь часть океана. Океана не воды, а холодной, безразличной пустоты-наполненности, пронизанной силами, которые наша физика едва угадывает. Мы пытаемся осмыслить космос через призму наших крошечных земных аналогий – океан, пустыня, джунгли. Но это самообман. Космический «океан» не имеет берегов, знакомых течений или обитаемых островов в нашем понимании. Его глубина измеряется не километрами, а парадоксами. Его «вода» – это вакуум, кишащий виртуальными частицами и тёмной материей. Его «обитатели» – это, возможно, сущности, существующие вне времени, вне вещества, вне наших жалких категорий «жизни» и «не-жизни».
И самое страшное: что лежит за пределами этого космического океана? Что скрывается за гранью наблюдаемой Вселенной, за кажущимся горизонтом событий нашего познания? Возможно, наш космос – лишь малая лужица на берегу невообразимого Моря Иного. Моря, чьи законы не просто отличны от наших – они несовместимы с самой нашей биологической и когнитивной сутью. Мы не можем выйти за пределы нашего «океана», как амёба не может осмыслить экосистему целой планеты. Наши приборы, наши теории – это щупальца слепца, тыкающие в темноту. Мы регистрируем аномалии вроде «Рюсэйдзё» и ломаем голову, строим гипотезы. Но все наши гипотезы – лишь проекции нашего ограниченного разума на бездну, которая, возможно, даже не подозревает о нашем существовании. Или подозревает – и тогда наше вторжение в её пределы, наше приближение к «Рюсэйдзё», этой аномальной соринке в глазу гиганта, может быть воспринято как раздражающее движение микроба, которое следует… стереть.