Мы летим. В сердце неизвестности. В пасть молчания «Рюсэйдзё». Мы – отряд «Стремглав». И стремимся мы прямиком в самое горло обречённости. Бороться? Да, мы будем бороться – с неисправностями, с непониманием, со страхом, друг с другом. Это запрограммировано в нашей биологии. Но в этой борьбе, как предчувствует каждая клетка моего существа, победа не предусмотрена сценарием мироздания. Мы уже часть тихого, холодного ужаса, что царит за иллюминатором. Станция «Рюсэйдзё» – лишь гиперболоидное зеркало, фокусирующее этот ужас в одну точку. Точку нашего назначения. И она ждёт. Ждёт, чтобы сделать абстрактный космический кошмар осязаемым. Ждёт, чтобы показать нам истинное лицо океана, в котором мы тонем. Лицо, перед которым все наши иллюзии рассыплются, как пыль на солнечном ветру. Лицо Бесконечности, лишённое даже тени милосердия или интереса, кроме, быть может, интереса патологоанатома к очередной аберрации зрения под названием «человек».
Гигантский силуэт «Вао» замер на высокой орбите Ярденкмара, подобный искусственной планете, брошенной в гравитационный колодец. Спускаться всей махиной было бы актом беспримерного расточительства и безумия. Фотонные двигатели, способные разгонять корабль до релятивистских скоростей в межзвёздной пустоте, становились неповоротливыми, прожорливыми титанами вблизи планеты. Каждый манёвр требовал чудовищных затрат антиматерии; посадка же, с её торможением в атмосфере и борьбой с гравитацией, съела бы львиную долю стратегических запасов, а взлёт – остатки. Да и сама масса «Вао», его гравитационное поле и выхлопы двигателей могли непредсказуемо повлиять на хрупкую, чуждую биосферу Ярденкмара, которую, пусть и с опозданием, всё ещё предполагалось изучать.
Потому группа «Стремглав» – пять человек в бронированных скафандрах «Гранит-7» – перешла в узкий, аэродинамичный корпус челнока «Копьё». Эта машина была создана для одного: быстрого, точного приземления и такого же стремительного отхода. Его комбинированные двигатели (ионные в вакууме, плазменные дублёры для атмосферы) и усиленный теплозащитный экран позволяли челноку нырять в чужие небеса с минимальными затратами ресурсов, сохраняя «Вао» как базу, маяк и резерв вычислительной мощи на орбите
Спуск был стремителен, будто падение сквозь слои желтоватой дымки. Я, прижатая к креслу перегрузками, сквозь иллюминатор «Копья» наблюдала, как космос сменяется не просто пейзажем, а биологической реальностью. Ярденкмар дышал под ними. Грибные леса – не метафора, а точное описание – простирались до горизонта. Гигантские шляпки, лиловые, болотные, ядовито-охристые, колыхались с неземной медлительностью. Порывы ветра, неощутимые на такой высоте, выдавали себя лишь струйками испарений, поднимавшихся над тёмными, вязкими реками. Жизнь. Чуждая, пугающая своей иной биохимией – возможно, основанной на кремнии или сложных металлоорганических соединениях, как подсказывали предварительные сканы «Вао». Жизнь, выбранная для колонизации. Выбранная для гибели.