Спустя неделю Диана научилась не вздрагивать. Во всяком случае, внешне. Тело все еще напрягалось, когда телефон издавал любой звук – смс, почта, даже напоминание о встрече. Внутри все съеживалось, как от удара током. Но теперь она лишь стискивала челюсти, делала глубокий, дрожащий вдох и медленно выдыхала, глядя куда-то в точку на стене. Не она. Не она. Не она. Этот мантру она повторяла про себя, пока волна адреналина не отступала, оставляя после себя знакомую, изматывающую усталость. Она стала мастером по подавлению рефлексов. Мастером по выживанию в тихом аду собственной квартиры.
Работа превратилась в спасение и пытку одновременно. Цифры в отчетах расплывались перед глазами, формулы путались, начальник бросал раздраженные взгляды, когда она пятый раз переспрашивала задание. Однажды она чуть не допустила фатальную ошибку в платежной ведомости, и только зоркий глаз коллеги спас ее от катастрофы. «Ты в порядке, Диана? Ты выглядишь… измотанной», – осторожно спросила Наташа из соседнего отдела. «Бессонница», – буркнула Диана, утыкаясь взглядом в монитор. Она не могла объяснить, что потеряла не сон. Она потеряла часть себя, фундамент, на котором стояла вся ее взрослая жизнь. Теперь она шаталась на зыбкой почве, и каждый день был битвой за равновесие.
Она перестала заходить в Инстаграм. Вообще. Вид иконки вызывал физическую тошноту. Она отключила уведомления, удалила приложение с главного экрана. Но образы преследовали ее: яркая рыжая макушка той девчонки, счастливые глаза Даши под неоновыми огнями бара, подпись «С тем, кто понимает с полуслова». Эти картинки всплывали в самые неожиданные моменты: когда она пила кофе, стояла в душе, пыталась уснуть. Они жгли изнутри, как раскаленные угли. Она ловила себя на том, что прокручивает в голове возможные сценарии их встреч: как Лера (это же она, да?) смеется над ихшутками, как они вместе посещают ихместа, как Даша рассказывает ейистории, которые раньше были священной собственностью их двоих. Это была пытка воображением, от которой не было спасения.
День рождения. Он наступил, как приговор. Утро встретило ее серым, моросящим дождем за окном. Диана лежала, уставившись в потолок, слушая, как капли стучат по подоконнику. Тридцать. Тридцать лет. Половина жизни, казалось, прошла под знаком «Диана и Даша». А теперь? Теперь был только холодок одиночества и давящая тишина. Она встала, прошла в ванну. Отражение в зеркале было чужим: бледное лицо с синяками под глазами, тусклые волосы, сбившиеся набок. Взгляд остановился на тюбике помады – ярко-вишневой, почти кричащей. «Всегда крась губы ярко, Дик! Это твое оружие!» – смеялась Даша, вручая ей точно такую же в прошлом году на день рождения. «Против кого?» – улыбнулась тогда Диана. «Против всей этой серой тоски!» – парировала Даша.