«Ну же!» – слегка рассердился он и легонько подтолкнул меня. «Ничего не бойтесь, смелее идите внутрь, нас ожидает кастрюлька отличных макарон и еще порция горячего шоколаду – сказал он – честное слово, один мой армейский капитан, изрядная шельма, умел его отменно готовить. Жаль, расстреляли. Ну же!»
Ну я даже не знаю, стоит ли идти мне туда ради одной-единственной чашки горячего шоколаду. «Да что ж тут поделаешь? – подумала я – все равно я одна-одинешенька в этом сумрачном и малознакомом городе». Шоколад так шоколад. Макароны так макароны. Что не сделаешь ради порции макарон на пустой желудок. Вот только расстрелянного капитана немного жаль. За что его расстреляли? За шоколад? Ну это прямо ужас какой-то. Что он натворил? Лучше не думать об этом. И, поколебавшись еще мгновение, я переступила порог. Дверь за нами с треском захлопнулась.
«Иди, иди сюда, красавица, переступай, шевели ножками» – позвал меня чей-то загадочный голос из темной пещеры. А я и не знала, кто это был, а у Вячеслава Самсоновича постеснялась спросить.
«Сейчас ты услышишь роскошный запах горячего шоколаду» – пообещал он и его огромные великолепные ноздри затрепетали от нетерпения. Это волшебно. Сейчас. Сейчас. Мы вошли в едва освещенную столовую. Стол, размером с Сенную площадь, был пуст – ни шоколаду, ни запаха, ни волшебства. Тараканья семья в составе девяти человек торопилась перебежать его из угла в угол, дети то и дело спотыкались и падали, и тихонько верещали от ужаса. Один из них уронил прямо на стол крошечную усатую куклу – и кинулся за ней.
Вячеслав Самсонович занес над его головой свой исполинский разящий кулак – но потом вдруг передумал. «Ну вот видите, на самом деле тут и нет ничего» – промолвил он и ехидно посмотрел на меня. И потом засмеялся. Его божественный смех разлетелся по комнате и отразился разом ото всех пяти углов.
«Вместо горячего шоколаду будет морковный суп» – предупредил он. «Обожаю морковный суп» – призналась я, хотя ни разу его не пробовала, да и, говоря откровенно, не подозревала о его существовании. Впрочем, морковного супа тоже не было.
«Вот что, дорогуша – обрадовал он меня – морковного супу тоже не будет, ты же знаешь, как тяжело сейчас с морковью, вся морковь ушла сама знаешь куда, а вместо этого нам наверное сварганили кастрюльку аппетитных и наваристых кислых щец. А? Слышите? Слышите божественный запах? Простые щи, да, да. Зато – от всей, как говорится души. От всего, как говорится, чистого сердца. Это не то что кинули несчастную живую лягушку в сырую воду и сварили. Ешь, голубушка, ешь, а то осерчаю». «Где-то я уже это слышала» – подумала я и стала припоминать где именно.