Какое-то время я ничего не видела, кроме своих воспоминаний, и не слышала даже свои мысли. И по-прежнему не ощущала своё тело. Но тут как будто рассеялся туман, и перед глазами проявилось… пустота? Я находилась в комнате – без окон, дверей и очертаний стен – в горизонтальном положении. Что удивительно, ведь если бы я была в больнице, то очнулась бы в лежачем положении. Я выставила руки вперёд – обычные ладони, обычные пальцы. Опустила голову – ноги, колени, ступни. Всё это моё – человеческое. Я была босиком в длинной рубашке, цвет который из-за обилия белых оттенков в комнате отдавал в серый. Рубашка закрывала руки до запястий и ноги чуть выше колена. Пуговиц спереди не было. Я обернулась и опустила взгляд вниз – слава богу, и на спине она не завязывалась. Этой рубашке и белой комнате почти удалось убедить меня, что я спятила и нахожусь в психлечебнице.
«Ты ещё помнишь своё тело и выглядишь так, как выглядело оно…»
– Кто это сказал? – произнесла я. Вот эти слова точно принадлежали мне. И этим голосом я слышала мысли в своей голове.
«Я», – прозвучало в ответ.
– И как я, по-твоему, должна догадаться? – Я взмахнула руками, но так и не ощутила их тяжести. – Что за…?
«Сначала ты будешь меня только слышать. Потом увидишь. Позже…»
Я недовольно фыркнула, а потом будто попала в водоворот: меня закрутило, я вновь зажмурилась, борясь с приступом тошноты – ком в горле ощущался вполне реально, а когда открыла глаза, увидела комнату…
…где в гробу лежало моё тело. Над ним склонилась женщина. Я подплыла ближе и узнала в ней свою мать. Она скорбела и плакала, сжимая неподвижную ладонь моего тела. Я – так и не осознав, кто я теперь – не чувствовала ничего: ни страха, ни жалости, ни скорби. Свеча, которая спокойно горела возле моего портрета на столе, с моим приближением стала искрить.
«Энергия Души очень сильна вне тела. Ты можешь потушить эту свечу, стоит только подумать об этом», – всё тем же незнакомым приглушённым голосом пришёл ответ.
Но я не стала об этом думать. Подплыла ещё ближе к своему телу и заглянула в лицо. Наверное, сейчас я проснусь… Смахну с ресниц этот слишком правдоподобный сон и забуду о нём, как забывала обо всех кошмарах…
– На кого ты меня оставила! – всхлипывала мать, поглаживая ладонь моего тела и вытирая свои щёки чёрным траурным платком, повязанным на её шее.