– Красота, принцесса! – Джеймс прижал дочь, вдыхая детский запах шампуня и красок. Его сердце сжалось от любви. Лили была его неожиданным подарком, поздним цветком, скрасившим рутину средних лет. – Покажешь маме, когда она спустится? Лили кивнула, сияя. Из кухни появилась Кейт, доедая ложку арахисового масла. Ее взгляд упал на Лили, сидящую на отцовских коленях, и что-то мелькнуло в ее голубых глазах – быстро, как тень облака. Не ревность, нет. Скорее… раздражение? Легкое презрение?
– Опять рисуешь, малышка? – спросила она, голос небрежный. – Надо бы уже буквы учить. В садик скоро пойдешь, там смеяться будут над твоими каляками. – Лили съежилась, прижалась к отцу. Ее сияние померкло.
– Кейт, – предупредительно сказал Джеймс. – Она еще маленькая.
– В пять лет Эмили уже читала, – парировала Кейт, поймав взгляд старшей сестры. Эмили лишь покачала головой, уткнувшись обратно в учебник, но напряжение между сестрами повисло в воздухе.
– Мне нравится рисовать, – тихо сказала Лили, пряча лицо в отцовской рубашке.
– Ну и рисуй себе, – фыркнула Кейт. – Только с дороги не мешай. Я на тренировку опаздываю. – Она швырнула ложку в раковину на кухне с громким лязгом, заставив Эмили вздрогнуть, и шумно направилась к входной двери, хватая спортивную сумку. – Пап, подвезешь? Машину опять мама куда-то загнала?
– Ключи на стойке, – отозвался Джеймс, гладя Лили по голове. – Осторожно за рулем.
– Всегда! – Кейт уже была в дверях. Захлопнула так, что задребезжали стекла в панорамных окнах. Тишина, наступившая после ее ухода, была почти физической. Эмили вздохнула, закрыла учебник.
– Она сегодня особенно… заряжена, – прокомментировала она осторожно.
– Просто подросток, – отмахнулся Джеймс, но в глазах была тень беспокойства. Он видел, как Кейт все чаще срывалась на Лили. Маленькие уколы, пренебрежительные взгляды, случайно сломанные игрушки. Ванесса говорила, что это ревность к малышке, что пройдет. Но проходило ли? – Ты готова к экзамену? – сменил он тему. Эмили кивнула, вставая.
– Пойду позанимаюсь в комнате. Тише. – Она прошла мимо, улыбнувшись Лили. – Рисунок классный, Лиль. Особенно мамина корона. Лили робко улыбнулась в ответ. Эмили была строга, но справедлива. Иногда, очень редко, разрешала посидеть рядом, пока училась. Это были драгоценные минуты. Джеймс остался один с младшей дочерью на коленях, глядя на идеальный интерьер, выдержанный в бежево-голубых тонах по вкусу Ванессы. Картина благополучия. Но почему-то сегодня солнечный свет, льющийся через огромные окна, казался ему слишком ярким, почти ослепляющим. Как будто он освещал не уютный дом, а хрустальный дворец, готовый треснуть от первого неосторожного прикосновения. Он крепче обнял Лили, эту маленькую, хрупкую частичку их с Ванессой… их?.. жизни. Внезапный холодок пробежал по спине, необъяснимый и тревожный. Он отогнал его. Усталость. Просто усталость от квартальных отчетов. Наверху послышались шаги. Легкие, быстрые, знакомые. Ванесса. Джеймс обернулся, ожидая увидеть ее улыбку, привычный вопрос: "Как мои мальчики?.. и девочки". Но когда она появилась на лестнице, его улыбка замерла на губах. Ванесса стояла, держась за перила. Ее лицо, обычно безупречно накрашенное, было мертвенно-бледным, без косметики. Глаза, широко раскрытые, смотрели не на него, не на Лили, а куда-то сквозь стены, полные невыразимого ужаса. В одной руке она сжимала мобильный телефон так, что костяшки пальцев побелели. Другая дрожала, прижатая к губам. Она выглядела так, словно увидела призрак. Или получила весть о конце света.