Надишь робко присела на край кровати, сразу ощутив себя еще неуютнее.
Покончив с бумагами, Ясень прихватил свой стул и уселся напротив нее. Так близко, что их колени почти соприкоснулись. Надишь чуть заметно вздрогнула и отодвинулась. Но дальше ей было двигаться некуда, разве что прижаться спиной к стене, к которой примыкала кровать.
– Как долго длится твоя стажировка?
– Одиннадцать месяцев… и три недели.
– Ты понимаешь, что это значит?
– Да. На той неделе, в пятницу, состоится моя аттестация.
– Именно. И кто же примет решение о твоем дальнейшем трудоустройстве в больнице? – он смотрел на нее своими зеленоватыми глазами. Такими холодными, как стеклянные шарики, которые мальчишки использовали для игр.
– Вы, – едва слышно выдохнула Надишь.
– В последнее время у меня возникали замечания к твоей работе…
Она оцепенела, чувствуя жжение на щеках и оледенение в желудке. Она старалась. Весь этот год она появлялась дома, в своем бараке, лишь для того, чтобы немного поспать. По выходным она перечитывала учебники. Как стажер она получала маленькое пособие, но не купила себе ничего, разве что одно простецкое платье по крайней необходимости, да новую пару сандалий, когда старые совсем развалились. Все тратила на книги, довольствуясь тем питанием, что получала в больнице, и перебиваясь пресными лепешками по выходным.
– Я могу счесть их серьезными, – спокойно продолжил Ясень. – А могу признать несущественными: обычные рабочие моменты, бывает.
Надишь облизала внезапно пересохшие губы.
– И от чего же зависит ваш вердикт?
– От твоей решимости продолжать совместную работу. Нашу совместную работу.
Взгляд Ясеня вперился в ее губы, а затем поднялся и устремился прямо ей в глаза. Это было невыносимо, и Надишь импульсивно зажмурилась. Она ощутила пальцы, мягко обхватившие ее бедро, прикрытое тоненькой бледно-голубой тканью рабочих брюк, и вдруг поняла, почему так боялась Ясеня все это время. Потому что в глубине души она всегда знала: рано или поздно это случится. Он схватит ее.
– Завтра суббота, – его голос зазвучал тише и ближе, дыхание овеяло ее ухо. – Мой выходной, твой выходной. В шесть вечера ты приедешь ко мне. И там, в более расслабленной обстановке, я выслушаю аргументы в твою пользу, – его пальцы поползли выше, скользнули к внутренней поверхности бедра и сжали… а потом отпустили.