– Не бойтесь аббат, мне нужен этот суд. Я даже подыграю вам на нем. Вам ясно это?
Аббат закивал головой, глупо моргая глазами.
– Вот и славно… – с улыбкой закончила Изабель и растворилась в воздухе.
Бедный Готье всю ночь не мог уснуть, вновь и вновь прокручивая в голове увиденное наваждение. При этом он отлично осознал, что ведьма появилась посреди молитвы, видимо слово Божье ей не было страшно совсем.
Вскоре состоялся суд над Изабель. На нем присутствовал сам эпископ Шарпантье, по убедительной просьбе самого Готье.
Первым выступил сам аббат Готье Борден, обвинив девушку в сильном колдовстве и черной магии. В качестве свидетелей были вызваны крестьяне из деревни, в которой проживала Изабель. Они, немного трясясь от страха, рассказали, что девушка излечила многих из них и даже принимала роды, а однажды смогла поднять на ноги смертельно больного мужчину. Один из крестьян уверял суд, что Изабель могла летать по воздуху и появляется так, где ей вздумается. Видимо все это наводило на суеверных крестьян жуткий ужас, по-другому и не скажешь. Сама Изабель выслушивая речи чумазых крестьян слегка посмеивалась над ними.
После рассказов крестьян аббат обратился к подсудимой с просьбой пояснить их показания. Изабель гордо встала со своего места и смело заявила, ехидно улыбаясь:
– Одно могу сказать вам господин судья, больше этих идиотов лечить никто не будет!
Остальное правда, да вы и сами это знаете.
После этого заявления в зале суда воцарилась тишина. Ее прервал эпископ Шарпантье.
– Прошу вас аббат пояснить ее слова! А именно, что вы можете знать об этом?
– Ваше преосвященство, я не причастен к ее колдовству ни к в коей мере. Мне пришлось стать свидетелем ее колдовства и даже жертвой! – воскликнул аббат, стараясь оправдаться, – у меня есть свидетели.
– Хорошо, уважаемый Борден, так призовите их немедля, – потребовал эпископ.
Аббату пришлось срочно вызвать своих палачей, над которыми Изабель немного поизмывалась.
Двое здоровенных детин через несколько минут топтались на месте перед кафедрой суда, нервно сминая свои шапки в руках.
Одного аббат тут же вызвал для дачи показаний. Подойдя к кафедре, палач вдруг снова остолбенел и замычал как корова, не в силах сказать ни слова. Некоторые из присутствующих зашептались между собой. Тогда аббат вынужден был убрать первого палача призвав второго. Тот шел вперед, почти трясясь от страха. По первости он даже смог произнести свое имя, но в следующую секунду на него напала жуткая агония. Бедняга упал на землю и стал биться в конвульсиях как пред смертью, испуская пену изо рта. Многие в ужасе вскочили со своих мест. Аббат также резко поднялся в полный рост и закричал на весь зал: