Тише, Мария, тише… Больные часто ведут себя неадекватно. Это говорит в них болезнь, а не сам человек.
Пожалуй, я в жизни насмотрелась и на бабок, которые наводили на меня порчу за то, что запрещаю горстями пить таблетки, как советовал консилиум из теледоктора и подруг. На разгневанных родственников этих бабок, которых вытаскиваю с того света. А все потому, что где-то, словно заря, забрезжила бабушкина квартира. Жизнь врача – штука тяжелая и увлекательная. Со временем обрастаешь цинизмом и черным юмором. Потом уже не можешь смеяться над добрыми шутками…. Ну да, все туда и катится…
– Вы закончили? – спросила я так вежливо, как только могла.
Но в ответ получила лишь холодное презрительное молчание. “Тварь ты! Знай, и живи с этим!”, – читалось в этом гордом молчании.
Я знала, что этот момент был критическим. Как врач, я должна была находить путь к каждой душе, даже если она отталкивала меня.
Слёзы подступали к глазам, но я сдержалась. Какова бы ни была борьба, я должна была найти в себе силы остаться стойкой. Императрица могла ненавидеть меня, но я оставалась её последней надеждой.
“Ты – ее последняя надежда! Без тебя она умрет!”, – пронеслось в голове, а я вспомнила, что мало кто из пациентов говорит “Спасибо!”.
Такое чувство, что это слово считается взяткой. А иногда одно слово способно придать врачу мужество работать дальше, преодолеть себя, победить страхи и отчаяние. Это как витаминка для души. А у меня в последнее время редкостный душевный авитаминоз.
– Развлеки меня сплетнями, пока повар готовит мне ужин! – приказала она. И губы ее снова скривились.
Может, когда-то она и была милейшим человеком. До болезни такое часто бывает. Но я уже заметила, как болезни меняют характер людей явно не в лучшую сторону. – Как ты смеешь обвинять меня в том, что я не привыкла себе отказывать в простых радостях!
– Я не собираю сплетен, – заметила я. – Мне нечем вас развлечь. Но могу сделать массаж!
– Никакого массажа, – заметила императрица, а ее голос стал тише. – Ничего, посмотрим, милочка, кто кого!