Ну, а потом легче стало. Стали говорить уже о другом: кто на ком женился, у кого кто родился, кто разошелся. Нина, Женькина подруга, разошлась, так он, подлец, даже цветочные горшки делил. Я бы так не стал. Это уж совсем совесть потерять. Я бы что взял? Магнитофон, ковер “Русскую красавицу”, машинку, кое-что из посуды. Вот и все. А то цветочные горшки!.. Правда, может там пальма ценная или фиговое дерево с плодами, тогда вопрос спорный.
А раз как-то пошел я за мясом в гастроном. Батюшки! Стоит в молочном отделе Клавдия. Как глянула – у меня ноги подкосились. Выбил я масла двести грамм, а оно мне совсем не нужно – у меня в холодильнике полкило лежит. Подхожу, чек подаю, а она: “Как поживаете, Филипп Сергеич? Чего не заходите?” “Занят я, Клава, дешифратор делаю”, – пробормотал я, сам не знаю чего. Она опять взглядом своим окатила – я чуть не умер. С этого масла все и пошло.
Теперь жизнь моя переменилась. Работаю я там же, в ателье, но живу у Клавдии. Как мечтал раньше, перевез к ней магнитофон, “Русскую красавицу”, машинку, кое-что из посуды.
Клавдия женщина добрая, правда за холодильник ругает – зачем Женьке оставил. Женька бы отдала, но теперь неудобно, все же время прошло…
Или, может, попробовать? Ведь Женька тогда сказала: “Если что будет нужно, Филипп, заходи”.
1986 год
В Москве-то чудес не меряно. Мужик там был, Федором звали. Не поверишь: берет он слепого, чик ему ножичком-то в глаз – и слепой уже видит. Берет другого, чик и ему в глаз – и этот видит. И так он чикал день и ночь. А может, его и не Федором зовут, врать не буду. Слушай дальше. Сел он на самолет и по свету стал летать – и за морем чикает, и за океаном чикает. Вот она, слава Федорова куда дошла. А еще этот Федор странствия любит. Сядет, говорят, в лодку и давай веслами махать вокруг земли, а то на гору полезет, прости Господи, али на коне проскачет. Бородища до пояса, суровый мужик. Но дело свое знает. Так-то вот.
* * *
Политика, политика! Сейчас в политике только дурак не разбирается. Вот ты за какую партию? Не знаешь? А я уж давно за партию “Наш дом Отечество Советский Союз вся Россия мать”. Слыхал такую? Вот я за нее. А то соседские внучата насмехаются: “Дед, – говорят, – ты голубой?” А как мы были красные, так и есть, как били белых, так и голубых будем бить, пусть не посягают. А сам-то про голубых не слыхивал? За кого они будут? Надо разобраться. Если они для нас, мужиков, стараются – это наши люди. Надо узнать, может они чего дельное предлагают, а мы – темнота: уперлись – красные, да красные, может и голубые люди.