Она подошла к рисунку. Холод от камня в кармане усилился, превратившись в ледяную иглу, вонзившуюся в ладонь. В голове зазвенел высокий, тонкий звук, не звук даже – *вибрация пустоты*. И в этот момент контуры Фигуры на стене *шевельнулись*. Не как анимация, а как пленка масла на воде – плавно, неосязаемо, но неоспоримо. Длинные, щупальцеподобные пальцы слегка изогнулись, а пустая гладь «лица» повернулась в ее сторону.
Глеб ахнул и отпрянул, подняв пистолет. – Ты видела?!
– Видела, – Кира сглотнула ком в горле. Страх кричал в ней бежать, но холод камня, как якорь, удерживал на месте. Он был связью. И ловушкой. – Оно здесь. Оно наблюдает.
Она вытащила камень. Мутный хрусталь в ее руке вспыхнул слабым, фосфоресцирующим сиянием – не теплым, а мертвенно-лунным. И в этом свете Фигура на стене *проявилась* отчетливее. Она не была плоской. Она была теневой проекцией чего-то объемного, стоящего… *за* стеной. Или *в* стене. И этот свет камня, казалось, *раздражал* ее. Контуры задрожали, стали резче, агрессивнее.
– Что мы делаем? – Глеб был на грани паники. Его фонарик выхватил лестницу на второй этаж. – Туда? Лаборатория Люциана, наверное, там?
Кира кивнула, не отрывая взгляда от Фигуры. Камень светил, как маяк в кромешной тьме, притягивая внимание Пустоты. Она чувствовала ее *голод* – холодный, безэмоциональный, как тяга черной дыры. Голод не к плоти, а к самому существованию, к свету, к памяти, к форме.
– Идем. Быстро.
Они начали подниматься по лестнице. Каждая ступенька казалась выше предыдущей. Воздух становился гуще, тяжелее дышать. Звук их шагов пропал совсем. Только собственное сердцебиение грохотало в ушах Киры, смешиваясь с навязчивым гулом камня. Луч ее фонаря дрожал, освещая облезлые обои с причудливыми, но стертыми временем узорами. Или они стерлись только что? Контуры предметов на перилах начали расплываться.
На площадке второго этажа их встретил длинный коридор. Двери по обеим сторонам были закрыты. Все, кроме одной – последней в конце. Она стояла приоткрытой, и из щели лился… не свет. Лилась *густая белизна*. Тот самый свет, о котором писалось в старых отчетах о пропаже Люциана. Он не освещал, он *заполнял*, стирая детали, делая все за дверью неразличимым, плоским.
– Лаборатория, – прошептала Кира. Камень в ее руке пылал теперь холодным огнем, леденившим кости. Вибрация превратилась в гул, заполняющий череп. – Он там.