– Ты с ума сошла? – Глеб смотрел на нее с ужасом. – Туда? После всего?
– Именно туда, – Кира посмотрела на свою тень на стене лавки. Она дрожала, как пламя на ветру, и становилась все прозрачнее. Она чувствовала, как детали вчерашнего вечера – выражение лица Артема, точный узор на обоях особняка, звук голоса капитана – начинают стираться, замещаясь туманом. Дом требовал свою дань. – Он хочет этот камень обратно. Или… меня. Или и то, и другое. Я не дам ему стереть все. Не дам.
Она вышла из лавки, не оглядываясь. Глеб, помедлив лишь секунду, тяжело вздохнул и последовал за ней. Солнце клонилось к закату, отбрасывая длинные, но уже ненадежные тени. Кира смотрела на дорогу, ведущую к Аркадиеву переулку, к «Лучезарному». Она сжимала в кармане холодный камень – ключ и приманку одновременно. Впереди был не просто дом. Впереди была Пустота, наливавшаяся силой. И битва, где оружием были не пистолеты, а хрупкие остатки памяти и воли.
Отлично! Глава 3 – это погружение в самое сердце тьмы. Возвращение в «Лучезарный» будет испытанием на прочность для Киры и Глеба. Приготовьтесь к встрече с Пустотой.
Глава 3:
Голод Пустоты
Особняк «Лучезарный» встретил их не просто холодом. Он встретил их *молчанием*. Гнетущим, абсолютным, как вакуум. Дождь, хлеставший по крыше машины по пути, стих у самых ворот, будто звук боялся пересечь невидимую границу. Даже скрип их шагов по каменным ступеням казался приглушенным, неестественным, словно они шли по вате.
Кира сжимала в кармане Камень Лунного Света. Холод от него проникал сквозь ткань, не обжигая, а *высасывая* тепло, как маленькая черная дыра. Он пульсировал едва уловимыми толчками, синхронно с нарастающей головной болью за ее глазами. Она чувствовала – дом знает, что она вернулась. И знает, что принесла его «сердце» обратно.
Глеб шел сзади, пистолет наготове, но его обычно уверенная осанка была сломлена. Он то и дело оглядывался, как будто боялся, что путь за спиной исчезнет. Его тень, отбрасываемая фонариком Киры, была бледной, размытой, как старая фотография.
– Ты уверена, что это единственный выход? – прошептал он, переступая порог холла. Его голос не эхом отозвался в пустоте, а *утонул* в ней, как камень в болоте.
– Нет, – честно ответила Кира, направляя луч фонаря на то место, где лежал Бармин. Пол был пуст и чист, как будто ничего и не было. Ни следа тела, ни очертаний отсутствующей тени. Только на стене все так же зловеще чернел выжженный контур Фигуры Без Лица. Он казался… темнее. Гуще. Почти рельефным. – Но это единственный шанс понять. И, возможно, остановить это.