Августовское утро застаёт нас зыбкой прохладой. Я проснулась задолго до рассвета – сейчас мне хватает трёх-четырёх часов сна. Иногда меньше. И у него, и у меня совершенно сбился режим. Порой я «выключаюсь», когда он засыпает, но чаще всего просто сижу рядом, слушаю, как он дышит, посматриваю, как подёргиваются его веки во сне, и вяжу.
Я научилась вязать крючком. Никогда не умела, а тут вдруг смогла в одночасье. В ожидании его смерти я пытаюсь создавать что-то, что может пригодиться живым. Или умирающим.
Я связала тонны кружев, салфеток, скатертей, кофточек, панамок, пинеток и детских игрушек. Я раздариваю их персоналу и всем, с кем мы соседствуем в разных больницах, и потом, попадая туда снова, вижу, как дети и взрослые носят связанные мною вещи. Онкологические больные и их родители встречаются время от времени в разных клиниках. Иногда появляется кто-то новый, иногда исчезает кто-то «старый» – в могилу или на ремиссию.
– Да? – откладываю крючок в сторону.
– Знаешь, кажется, мне сегодня лучше. – Он чуть приподнимается на подушках.
Я внутренне напрягаюсь:
– Я очень рада. Хороший день – это подарок.
Он слабо улыбается:
– Может, сыграем в шахматы?
– О! – «Шахматы» означают, что ему действительно лучше. И мне становится страшно – Фёдоров как-то говорил, что перед самым концом обязательно будет «светлое окно».
– Мам, пока я тебя ждал, тут врачей набежало, – Егорка уплетал за обе щёки привезённую Мариной еду, – потащили меня на МРТ, потом ещё куда-то. Сказали – дополнительные исследования. Такие вежливые все. Я сам не понял, что к чему, ты не знаешь? Мне же вроде всё уже делали.
– Вот как! – Марина вспомнила, что Семён разговаривал с каким-то загадочным другом насчёт Егора, но не ожидала такой молниеносной реакции. – А твой врач был?
– И мой, и заведующая, и ещё кто-то.
– Экая ты сегодня важная персона, – Марина погладила сына по голове, – просто так получилось, что у одного очень хорошего человека оказались хорошие друзья. Тебе сказали, что потом? Операция-то будет?
– Сказали, чтобы ты зашла, – он с удовольствием облизал ложку, – а папа надолго в командировку?
Марина нахмурилась:
– На несколько дней, но звонить ему не воспрещается. Он только рад будет.
– Я уже звонил, он не отвечает, – Егор показал телефон, – вот, два раза.
– Слушай, ну он может быть на совещании на каком-нибудь, отправь сообщение, он перезвонит, как сможет.