, так не похожих на пестрые деревенские наряды. Старший, самый крупный, посмотрев на Хараду, ухмыльнулся. Зубы были не все. Улыбку Харада не понял – угроза, насмешка или скупое одобрение: «Хорошо дрался»? Плевать. Злила сама необходимость задумываться, факт, что кто-то может просто таращиться, обсуждать, и – точно ведь! – решать, можно ли вообще деревенским собираться. Если канбаку что-то не понравится, они могут и разогнать всех по домам. А если слишком понравится – отнять еду, пристать к кому-нибудь. Харада тихо зарычал, скинул дерюгу и распрямился. Канбаку интерес к нему уже потеряли, а он все думал о них.
– Перетираешь меж зубов злость, – заметил старик. – Не надо, на-ай. Зубы нужнее.
– Угу, – только и сказал опять Харада. – Пойду я… пройдусь. Поищу сестру.
– Пройдись-пройдись. – Кадоку мирно улыбнулся, после чего и сам, переваливаясь, засеменил прочь, к кромке океана, к разделываемой туше. – Дети мои, на-ай! Пощадите голову, череп украсит деревенские ворота! Кому сказал, осторожнее!
Харада не стал искать сестру – только еще раз пробежался по лицам зевак, высматривая обворованного юношу. Заметил тот уже подмену ленты? Слава богам… ушел раньше, а может, просто отвлекся, заболтался с кем-то и слился с толпой. Тогда, может, и не заметил пока. Нет, красавицу Окиду, даже если ловят, не тащат к ёрикан[14] и не бьют, а стоит заглянуть в ее невинные глаза – и многие сами готовы подарить стащенное. Тем более обычно это правда мелочи: глиняная дудочка, колечко, крохотная книжка. Один раз Окиду совсем занесло: стащила у ребенка из-под подушки молочный зуб! Оставила вместо него монету, но все равно… Харада вздохнул и, прихрамывая, двинулся сквозь толпу куда глаза глядят.
Нет. Он не смеет ругать Окиду. Все она сказала верно – каждый спасается по-разному. Она хотя бы дала зарок: больше не убивать. Может, и ему стоило вообще перестать махать кулаками? Тем более ни до одного настоящего врага ему не добраться. Да он уже не знает, кто ему враг. У него нет ни тайи[15]. Ни наместника. Ни императора. Никого нет.
Он уже собрался завернуть направо, к уютному костерку, над которым опрятная девушка в синей накидке поджаривала вперемешку редис, горох и молодую желтозубку[16]. Запах будил голод: а не купить ли кулек, час до ужина – много. И Окиду можно задобрить, когда найдется… Харада облизнулся, сделал шаг – и спиной почувствовал взгляд, от которого даже споткнулся на гальке. Может, всему виной была скорее ушибленная стопа, но… Харада предпочитал такое проверять.