– Эй, ну, чего ты, – уже более мягче обратился вожатый и присел перед ним на корточки, – все ж хорошо, Виталь. Тебя никто не задирает, ребята всегда готовы тебе помочь. Что не так?
– Я к мамке хочу, – принимается за свое Виталька и трет кулачками глаза, размазывая слезы по щекам, – я домой хочу!
– А что там дома? Ну, подумай сам, такая красивая природа есть? Вряд ли. А кружки и секции? Может и есть, но не в таком количестве. А друзья…
– У меня нет здесь друзей, – бурчит в ответ мальчик, – у меня нигде нет друзей. Мамка говорит, что люди продажные и верить никому нельзя.
– Видимо, твою маму очень часто обманывали. Но это не означает, что все люди плохие и что все обязательно захотят проделать это с тобой. Вот мне, допустим, врать тебе нет смысла. И как своему младшему товарищу даже доверюсь и расскажу о том, чего другие не знают.
– О чем? – смотрит заинтересованно он своими заплаканными глазенками.
– Сегодня у Тамары Ивановны твороженная запеканка получилась с комочками, так что бери кусочек поменьше.
– А я люблю и комочки, и запеканку и все-все, что готовит Тамара Ивановна. – Быстро возражает Виталька. – Потому что…
– Почему? – осторожно спрашиваю его.
– Мамка так вкусно никогда не готовила.
–Вот видишь, еще одна причина остаться здесь, – Алексей намерено уводит разговор в нужное ему русло, пока пацан снова не заныл. – Пойдем, а то твое любимое место в столовой могут занять.
Вяло, но мальчишка соглашается и медленно шагает рядом, по-прежнему держа Алексея за руку. Вожатый же подстраивается под его темп ходьбы и смотрит на него уже без раздражения и даже с примесью какой-то жалости.
Почему он Виталька, а не Виталий и не Веталь? Это не из-за возраста и не потому, что пацан имел какие-то умственные отличия. Нет, вполне себе обычный ребенок с развитием по его возрасту. Но…слишком простой, наивный, деревенский и немного запуганный малец. Вот ни дать, ни взять – Виталька одним словом.
Наемного напрягая память, Алексей выуживает обрывки информации о нем. Действительно, родом из деревни, что находилась в четырех километрах от лагеря. В графе отца – прочерк. Мать – работница почты. Возможно, выпивающая и воспитывающая сына тумаками и руганью, потому что при повышении голоса, Виталька втягивал голову и зажмуривался, будто ожидая удара. Однозначно – женщина была несчастна, кем-то обманута. Но, вместо того чтобы ограждать сына от этих эмоций, наоборот, максимально проецировала их на нем. Отсюда, нарушение социализации у ребенка. Проще говоря, до недавнего времени у Витальки мир состоял из двух человек: его и матери. А потом его резко закинули в огромное общество, где ему было не по себе. Отсюда истерики и желание вернуться в привычную среду.