Ведь подумайте только: сто девять лет! И при этом он не прикован к кровати, не сидит в кресле-качалке, а спокойно ходит по лестнице, причем, как я видел, не задыхаясь, и даже на дачу пешком. Я сам, в свои тридцать с небольшим, иногда чувствовал себя разбитым после тяжелой рабочей недели. А он? Его энергия казалась неиссякаемой. Как можно сохранить такое здоровье, такую ясность ума, такую жизнелюбие, живя в обычной квартире в провинциальном городишке, без каких-либо особенных условий или привилегий?
Мой разум начал лихорадочно перебирать возможные объяснения. Генетика? Может быть, но это слишком простое объяснение для такого феномена. Образ жизни? Определенно. Но что именно? Какие привычки, какие убеждения, какие ритуалы формировали его долголетие? Я почувствовал, что передо мной не просто старик, а настоящая живая энциклопедия, содержащая ответы на самые важные вопросы о жизни, здоровье и старости. И я не мог упустить такую возможность.
Решение пришло мгновенно, словно озарение. Я должен воспользоваться этим моментом. Должен расспросить его. Выведать все его секреты, как он достиг такого возраста и при этом остался в полном здравии. Это было не просто любопытство, это была жажда знаний, которая вдруг охватила меня с головой. Я понял, что эта встреча не случайна. Что это мой шанс узнать что-то по-настоящему ценное, что может изменить не только мою жизнь, но и жизнь тех, кто прочитает эту историю. Я был готов задавать самые прямые и, возможно, неловкие вопросы, потому что ставки были слишком высоки. Мне нужен был его секрет. И я был готов его получить.
Приглашение к разговору
Я поставил перед Федором Афанасьевичем дымящуюся чашку чая и тарелку с печеньем. Он с благодарностью кивнул и сделал небольшой глоток, наслаждаясь теплом напитка. Для меня это был решающий момент. Я глубоко вздохнул, собираясь с духом, и, стараясь быть максимально тактичным, но при этом прямым, задал вопрос, который мучил меня с того момента, как я открыл дверь.
"Федор Афанасьевич, – начал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, – простите за такую прямоту, но… как вам это удается? Я имею в виду… сто девять лет, и вы в такой потрясающей форме! Пешком на дачу ходите, выглядите… да просто великолепно! В чем ваш секрет?"
Я ожидал любой реакции: может быть, он смутится, или отмахнется, или начнет говорить о том, что "годы берут свое". Но его реакция была совершенно иной. Он улыбнулся. Это была не просто вежливая улыбка, а теплая, добрая, полная какого-то внутреннего света. В его глазах заиграли искорки, словно он только и ждал этого вопроса. Он поставил чашку на стол, сложил руки на коленях и чуть наклонил голову, внимательно глядя на меня.