Было видно, что посланник князя Ярослава заведомо хорошо подготовился к своей речи.
– То были времена славные, и Русь Киевская была могуча, так что басилевс Царьграда счастлив был иметь в невестах славянскую княжну, а в личной страже своей верных славян. Но, Господь наказал нас за гордыню, наслав на нашу землю полчища диких степняков. Много славных витязей полегло на реке Калке под копытами монгольской конницы. Еще больше достойных славян было уведено ими в позорное рабство. Русь тогда была слаба, а монгол силен и хитер. Но сейчас все меняется – князь новгородский Ярослав Всеволодович призывает к себе воинов со всех краев славянской земли, чтобы дать отпор литвинам и меченосцам-католикам. Вот и я прибыл в ваш древний город с такой просьбой. Готовы ли вы направить дружину вашу для спасения земли русской от иноверцев.
Гонец закончил свою недлинную речь и вновь вступил воевода, слегка поклонившийся гостю:
– Вы все слышали, братья и сестры. Приглушение сие нам в честь великую. Но я вам не князь, а воевода – решать нужно соборно всем вместе.
Люди в храме, озадаченные неожиданной новостью, сначала примолкли, но потом раздались голоса, сначала робкие, а потом все громче:
– Где Великий Новгород, а где мы! Когда они нам помогали!
– Дружину отправим! А нас кто защищать будет!
– Не дам сыновей на погибель в чужую землю гнать!
Отец Феодосий прервал нарастающий ор, возвысив голос:
– Мы здесь с вами, братья и сестры, не на базаре собрались, а в храме святом. И мыслить должны о том, чтобы душу святую сберечь и до бога святого в целости донести. Сначала Новгород займут рыцари-латины, потом Чернигов с Киевом, а потом и до нас доберутся. Наша честь православная для того и есть, чтобы веру защитить!
– В общем так! – сказал внушительно воевода, разом оборвав жаркие споры. – Пойду в Новгород я, ибо стар уже, но опытен, и возьму с собой малую дружину, числом в два десятка воинов. Пойдем на легком струге, чтобы к лету, самое позднее на Ивана Купалу, быть в назначенном месте. Отбор воинов я проведу лично сегодня после полудня на торжище.
Настоятель торжественно благословил воеводу Ахилла и всех собравшихся и уже начала выстраиваться очередь для крестоцелования. Воскресная литургия подошла к концу.
Всеволод, который стоял в притворе (прим. – западная часть) храма, почти у главного входа, вышел на крыльцо одним из первых и успел притаиться за широко распахнутыми деревянными дверьми. Далее народ пошел густо и увидев знакомый платок, Сева выдернул из толпы за рукав ситцевого сарафана Ясению, увлек за собой, так что ее мать ничего не заметила, а Ахилл еще и не вышел из храма вовсе. Девушка не слишком сопротивлялась и лишь посмотрела на Всеволода с легкой укоризной.