– Отстань ты. Куда ты тащишь меня. Репьев нацепляю. – тихо заругалась Ясения, когда они обогнули угол храма и влетели в заросли бурьяна – Отпусти меня! Закричу сейчас!
Сева попытался привлечь ее к себе и обнять гибкий девичий стан, но она с удивительной легкостью ускользала, будто была не живым человеком, а духом бесплотным.
– Дура, ты Яська! Я же люблю тебя. Жениться на тебе хочу. Сватьев заслать! – жарко зашептал Всеволод.
– Ага дружков твоих. Федьку с Ярославом! – прыснула будущая невеста, озарившись румянцем. – Всем сватьям сватья. Хоть в Царьград, хоть в засад.
Сева мгновенно насупился. Был он уже больше десяти лет как он сирота круглый. Батька его Алексей сгинул в замятне битвы при Калке, которая хоть и называлась великой, а по сути, позорной. Мать вскоре после увели в полон те же монголы, когда жгли портовый Матарх и его богатые окрестности. Только он, Всеволод, да тетка Евдокия успели в глубоком погребе пересидеть. Зуб у него был крепкий на степняков, теперь еще и невеста прямо из рук ускользает. Сева снова попытался приобнять Ясению, но та была непреклонна.
– Ахилл мне крестный. Они с батькой моим еще в стольном Царьграде в варяжской страже служили. Сам сказывал. Он мне не откажет. – пустил в ход последний козырь Слава. И проиграл.
– В чем другом может и не откажет. А про меня и думать забудь. Хочет он, чтобы я за Александра, сына Ярослава Всеволодовича вышла. Для того в Великий Новгород и собирается. – синие глаза девицы сверкали озорным лукавством. – Княжной глядишь буду.
– Тьфу ты. – сплюнул Слава с досады в дикую крапиву и бессильно прекратил борьбу. Где он, сирота и голытьба, и где молодой князь Александр, будущий владыка Новгородский, а то и всея Руси.
– Нашел. Вот, вы где прячетесь! – пробасил внезапно показавшийся из-за угла Ахилл – А ну ка, подь сюды оба.
И Сева, во избежание скорой и позорной расправы, предпочел за лучшее, одним махом перемахнуть через высокий плетень и раствориться в ближайшем переулке.
Глава 4. Каракорум. Апрель 1235 г.
Первый советник великого хана Чингиса, а после его смерти не менее великого хана Угедея, его превосходительство Елюй Чуцая, несмотря на многие свои таланты, имел внешность вполне непримечательную, можно сказать заурядную, может быть за исключением разве что ухоженной черной бороды. За нее то он и заслужил свое прозвище Урт Салах (прим. – монг. «длинная борода»).