Слёзы непроизвольно потекли по Зоиному побледневшему лицу. Она и сама начала задыхаться, была близка к обмороку. Её вид напугал врача, она смягчилась, но не изменила своего решения.
– Ну-ну, мамаша, нельзя так изводить себя. У вас может пропасть молоко. С вашим мальчиком ничего страшного не случится. Через пару дней (поверьте моему немалому опыту) кризис минует, и он пойдёт на поправку, – заверила Зою доктор, затем, выписав несколько рецептов и дав кое-какие рекомендации, отправила её с Алёшей домой.
Опасаясь заразить младшенького, Зоя отнесла его к свекрови. Когда наступало время кормления Серёжи, у постельки больного сынишки её заменяла Тоня.
К возвращению мужа с работы Зоины нервы были на пределе, она была в панике. Алёша продолжал метаться, у него появилась одышка, а хрипы усилились. У ребёнка стало проявляться беспокойство, которое неожиданно сменилось вялостью. Лекарства не помогали. Дважды его вырвало. Зоя взяла малыша на руки, заметалась с ним по дому. Ивана и самого охватил страх за ребёнка. Не в силах успокоить жену, помочь своему сынишке, он стремглав ринулся в пункт «скорой помощи». Домой Иван явился с фельдшерицей. Она сделала жаропонижающий укол, но это успокоило малыша совсем ненадолго. Всю ночь они обтирали его водой, смешанной с водкой, клали на лобик прохладные влажные салфетки, поили лекарствами. Если у Ивана ещё хватало сил сдерживать себя, то у жены не осталось никакой моченьки! Она плакала от безысходности: Алёшеньке становилось все хуже и хуже, а они ничем не могли помочь своему малышу. Зоя не находила себе места, тревога с каждой минутой усиливалась, боль охватила её душу. Ничто не могло облегчить страдания ребёнка, а значит и его мамы тоже. Сейчас она надеялась лишь на Господа, всё время молила его о спасении, ни на минуту не выпускала из рук сынишку.
Совершенно измученный и потерявший всякое терпение Иван, видя ужасное состояние жены, попытался забрать у неё малыша, но она не позволила. Он был не в силах ничего поделать – ему пришлось сдаться. Ивану удалось ненадолго задремать под утро. Очнулся он от тихого завывания. Испугавшись, Иван резко вскочил с кровати, бросил взгляд на плачущую жену, прижимающую к груди обмякшее тельце сыночка. Его ручки и ножки были безвольно опущены. Иван понял: Алёшеньки, их первенца, больше нет! У него самого потекли слёзы.