Медсестра обошла кровать слева, прикоснулась рукой к стене. Раздался легкий щелчок, и часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая полки с аккуратно сложенной на них одеждой. Морару присвистнул.
– Технологично.
– Можете пока осмотреться, – сказала девушка, стараясь не смотреть в его сторону. – Это поможет быстрее прийти в норму. Помимо спальни в вашем распоряжении ванная и личный кабинет. Как выйдете в коридор, увидите две двери. Ванная слева, ваш кабинет – справа.
Когда Настя оставила его одного, Морару поднялся с кровати и первым делом подошел к зеркалу. Огромное, почти в полный рост, оно отражало совершенно незнакомого ему человека. Поджарое тело, худое лицо, заросшее темной с проседью щетиной, взъерошенные черные волосы, глубоко посаженные зеленые глаза. Ни одного прыщика на коже, ни родинок, ни татуировок, ни шрамов. Гладкая и бархатистая кожа, розовая, как у младенца, будто бы (от этой мысли Морару поежился) совершенно новая.
Он прищурился. Незнакомец в отражении сделал то же самое. Он поднял руку и больно ущипнул себя за щеку, пристально следя за отражением в зеркале. И оно тоже больно ущипнуло себя за щеку. Что ж, оставалось признать, что в зеркале действительно он сам и что это совершенно не похоже на сон.
Взгляд упал на книжную полку рядом с зеркалом. Морару пробежался взглядом по корешкам книг, медленно проговаривая про себя названия, надеясь, что они пробудят во нем хоть какие-то воспоминания. «Морфология волшебной сказки», «Исторические корни волшебной сказки», «О волшебных сказках и другие эссе Профессора», «Тысячеликий герой», «Сага об Эрикёзе», «Хроники Амбера», «Как писать книги», «Фатерланд», «Рубеж», «Человек в высоком замке». Из каждой книги торчали разноцветные закладки, подсказывающие, что все они были внимательно прочитаны, возможно, не один раз.
«Ну и вкусы у тебя, господин Морару».
Он подошел к окну. Бескрайний лесной массив раскинулся до самого горизонта, упираясь в едва различимые очертания далекой горной гряды. Огромные кучевые облака, подернутые рассветным багрянцем, неторопливо проплывали над этим зеленым морем, в котором нельзя было разглядеть ни единого признака цивилизации. Вид очень походил на ожившую сувенирную открытку откуда-нибудь с Алтая, которая коротает свой век, примагниченная к уютному холодильнику.