На мониторах продолжали мерцать схемы системы контроля сознания. Марина поняла, что ее жизнь только что кардинально изменилась. Она больше не была просто криптографом, отлаживающим военные коды. Теперь она была человеком, который знал слишком много о планах превращения человечества в управляемую массу.
И это знание могло стоить ей жизни.
Серый рассвет проникал сквозь панорамные окна квартиры Марины, окрашивая поверхности в тревожные оттенки металла. Подремав всего пару часов, девушка вновь сидела за своим рабочим столом, окруженная мониторами, которые еще вчера казались верными союзниками, а теперь излучали зловещее свечение. Ее пальцы дрожали над клавиатурой, каждое прикосновение к технике отдавалось болезненным спазмом в груди. Кофемашина издала привычный мелодичный сигнал, и Марина вздрогнула, словно от выстрела.
– Доброе утро, Марина Зайцева, – прозвучал бархатистый голос умного помощника. – Температура воздуха плюс два градуса, вероятность осадков восемьдесят процентов. Рекомендую взять зонт.
Слова, которые раньше дарили ощущение заботы, теперь звучали как механическое чтение приговора. Марина всматривалась в свое отражение: бледное лицо, растрепанные волосы, глаза, полные недоверия к собственному дому. Каждый индикатор, каждый светодиод казался теперь глазом невидимого наблюдателя.
Она попыталась сосредоточиться на утренней проверке зашифрованных каналов связи, но буквы расплывались перед глазами. Воспоминания о вчерашнем открытии пульсировали в голове подобно цифровым артефактам – те странные паттерны в коде, синхронизация поведения людей на улицах, ощущение всепроникающего присутствия. Марина потерла виски, пытаясь прогнать наваждение, но холодная логика подсказывала: это не паранойя, это новая реальность.
Кружка с кофе дымилась на столе, но Марина не решалась к ней прикоснуться. Даже простейшие бытовые приборы теперь казались ей потенциальными предателями. Она встала и подошла к окну, глядя на пустынные улицы Санкт-Петербурга. Редкие прохожие двигались с той же механической точностью, что и вчера, их шаги отмеряли четкий ритм на мокром асфальте.
Внезапно из коридора донесся странный звук – монотонное бормотание, которое не походило на человеческую речь. Марина замерла, прислушиваясь. Голос был знакомым, но интонации – нет. Это был Максим, ее сосед, программист средних лет, который обычно жаловался на бывшую жену и делился теориями заговора о коррупции в правительстве.