– Батюшка вас ждёт, – хрипло пробормотал Фёдор, указывая на дверь самой большой постройки. – В трапезной… Отец Варнава. Он у нас… последний.
Трапезная оказалась просторной, но сумрачной. Скудный свет проникал через маленькие подзамёрзшие окошки. В углу дымила печь-буржуйка, но тепла от неё было мало. За грубо сколоченным столом сидел старик.
Отец Варнава. Вид его заставил Анну невольно замереть. Он был облачён в ветхую, потемневшую от времени схиму – монашеское облачение великой Схимы, с остроконечным куколем на голове и вышитыми крестами. Лицо, иссечённое глубокими морщинами, казалось древним камнем. Глаза, почти незрячие, покрытые пеленой катаракты, были обращены куда-то внутрь или вдаль, но Анне показалось, что на миг этот слепой взгляд устремился прямо на неё, пронзая насквозь. Схимонах опирался на простую деревянную палочку; его худые руки были похожи на корни старого дуба. Ему было не просто много лет – он казался воплощением самого времени, тихо догорающим в этом забытом уголке.
– Мир вам, чада, – голос старца был тихим, хрипловатым, но удивительно чётким и спокойным, как глубокая вода. Он не сделал попытки встать. – Простите немощь старческую. Фёдор, потрудись, поставь самовар для гостей дорогих.
Божена представилась чётко, по-деловому, объяснив цель их визита – реставрация и изучение рукописного наследия скита, предотвращение их утраты. Аня добавила что-то о художественной ценности орнаментов.
Отец Варнава медленно кивнул, незрячий взгляд будто смотрел сквозь них.
– Книги… Да, книги тут есть. Старые. Очень старые. – Он помолчал, его пальцы перебирали чётки, скрытые в складках схимы. – Читать их… осторожно надо. Не всякое слово на пользу душе. Особенно те… чёрные.
Анну снова передёрнуло от этого слова. Божена же оставалась невозмутимой. Она открыла свой портфель и извлекла сложенный лист плотной бумаги с сургучной печатью.
– Мы понимаем вашу осторожность, отец Варнава, – сказала она с подчёркнутой почтительностью, но в голосе звучала стальная нить. – Поэтому мы позаботились о надлежащих санкциях. Вот разрешение от Его Светлости, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, – она протянула бумагу в сторону старца, понимая, что он не сможет прочесть, но делая жест для формальности. – В нём предписывается оказать нам всяческое содействие в осмотре, изучении и сохранении всех рукописных материалов скита, включая те, что известны как «Чёрные Тетради». Для блага науки и сохранения церковного наследия.