Илюха другой. Он высокий, неплохо сложен, темные волосы слегка вьются. Он недавно болезненно расстался с девушкой и еще переживает по этому поводу. Мы поддерживаем по-своему. Его отец умер несколько лет назад, поэтому он не слишком-то одобряет мои ссоры с отцом и убежден, что однажды мы найдем общий язык. Мне б такую уверенность. Он серьезнее и меня, и Макса, хотя тоже любит оттянуться. Просто стоит в его голове какой-то счетчик, что не позволяет нам всем слететь с катушек.
Прихожу домой, а там никого. Тихо, как в мавзолее. Уж потом вспоминаю, что домработница наша – тетя Наташа, как я ее называю – отпрашивалась. У нее, кажется, мать болеет. А вообще, она тетка хорошая… заботливая и всегда выслушает, почти по-родственному. Даже отец не возражает против моей фамильярности в ее сторону. Он тоже ценит ее душевность.
Чувствую себя хозяином. Отец, похоже, задерживается на «конференции», жаль, что у нее не заночует. Есть у него вредная привычка – всегда домой возвращаться. Хоть одна бы его на ночь оставила. Что за бабы пошли? Поупражнялся и до дома.
Захожу в его кабинет. Большой, светлый, просторный… Чтоб я так жил. Сажусь за его стол, закидываю ноги на столешницу. В ящике среди бумажек нахожу очки (он иногда их надевает, и, по правде говоря, они ему идут). Примеряю, смеюсь над собой. На столе нахожу запонки. Сначала подумал, что это серьги. Снова смеюсь. А потом вижу фото мамы… Все так же красива и мила и так же по-доброму мне улыбается. Складываю руки параллельно краю стола, опираюсь о них подбородком и долго сижу так, глядя на нее. Вспоминаю детство.
– Самые нежные руки – у тебя, мамочка. Самая вкусная еда. Самая красивая улыбка. Как же я скучаю по тебе, дорогая. Мне тошно в этом дизайнерском склепе.
Я и не заметил, как вошел отец. Он стоит в дверях. Руки в карманах. Рубашка на груди расстегнута, галстук ослаблен. Не знаю, сколько он там стоял, прежде чем я поднял взгляд.
– Кто позволил тебе сюда заходить? Во всем доме другого места не нашлось, чтобы отдохнуть душой? – с иронией спрашивает он.
Я молча поднимаюсь и собираюсь уже пройти мимо, но он окликает меня. Замираю, ожидая чего-то, не знаю чего. Чего можно ждать от статуи вроде него?
– Очки!
Я даже не сразу понимаю, о чем он. Мешкаю, потом снимаю их и вкладываю в его протянутую руку. Он даже головы в мою сторону не поворачивает.