За пробуждением новых «первых Я» должны следовать символы новых первых больших взрывов в их новых пространствах. Похоже, что именно они и следуют далее.
Мальчик растёт. Он развлекается стрельбой в рыб, предположительно из лука. Тем самым, он учит их пугаться и убегать, то есть – уплывать. Как часто бывает в мифах, к этому пристраивают понятную людям мораль. Наученные спасать свою жизнь, рыбы не дают людям выловить себя полностью и впоследствии умереть с голоду. Но я, вижу в этом иное. Стрельба в рыб – ясный символ расширения, распространения новых взрывов вперёд и вширь, а испуганно убегающие рыбы – указание на схлопывания этих взрывов. Конечно, направление убегания рыб соответствует направлению стрельбы мальчика, что, казалось бы, противоречит образу расширения переходящего в сжатие, но идеи двух этих действий различны. Мальчик атакует, что символизирует движение вперед и вширь, рыба же, испуганно убегает, что символизирует отступление первого большого взрыва к своему истоку, его схлопывание в точку.
Хотя, в убегающих рыбах также можно увидеть и символ расширяющихся взрывов. Мало того, в них можно увидеть идею неспособности каждого первого большого взрыва дотянуться до чего бы то ни было, идею бесконечно убегающей от него цели, что не странно, ведь убегает от него пустота.
Ещё одним символом схлопывания взрывов, символом уплотнения, в связи с этим, их материи и появления новых плотных точек, служит следующий момент. От стрел мальчика у рыб якобы появляются кости. В этом я вижу ясное указание на уплотнение вещества, новых первых больших взрывов и их составляющих, при переходе к сжатию. Заметь, стрелы мальчика объявляются причиной появления костей у рыб, а ведь эти стрелы символизируют новые большие взрывы, фактически являющиеся причиной последующих их схлопываний символизируемых появлением костей. Мелочь, но очень точная и, я бы сказал, изящная.
Думаю, ты заметил, что, раз за разом, мы видим здесь символы множественности, то есть, речь здесь действительно идёт о втором творении, состоящем из множества новых первых кругов.
Мальчик своим мачете разрубает ладонь дедушке-крабу, превращая её в клешню. Клешня, как и рыболовный крючок о котором мы поговорим позже, очевидный символ захвата, подтягивания, забирания. И значит, превращение некой, гипотетически человеческой ладони, в клешню, это ещё одно указание на переход от расширения взрыва к его схлопыванию. На это же указывает сам символ повреждения части тела героя мифа, о чём я уже говорил. Если рассмотреть этот образ подробнее, как символ некоего разделения, он вновь скажет нам о том же. Конечно, для символизирования перехода от расширения к сжатию скорее подошёл бы образ слома, какого-то предмета или части тела, но, по сути своей, разделение и является таким сломом.