Тарас повернул свою чубатую голову в сторону говорившего, порядом стоял молодой хлоп, що8 мабуть9 и вуса не брил10. Однако же наряжен в форменное плаття як справжний казак порубежник: о кырмызовых11 шароварах подвязанных тонкой работы гашником12, за которым в припарку укрылся богатый кошель, в ярком коротком чекмене13 поверх красного сукна бешмета, опоясанный богатым чересом да в яловых турецкого крою сапогах, в шапке отороченной соболями при добром свисающем ниже широких рамен14 тумаке15, из под самой же шапки выбивались непослушные чёрные вихри, над чёрными, воронова крыла, бровами и угольными глазами в которых то и казалось что пляшут незатушенные искорки былого пламени, но стоит чуть подуть и пламя вновь взметнётся в этих провалах.
– Та ни б то пану улыбнулась удача, и он желает праведно и по-христиански отметить в цом добром месте?
– Не будь мой батько, старый Гонтарь, первым сотником, а я не будь его сыном, когда не выпью всё пойло, что есть в этой корчме, а потом и в соседнем шинке, да щоб пусто было у меня в кошеле, если не напою всех честных казаков, что сейчас сидят по своим хатам. Пойдём же пан Голопупенко, скориш пойдём под крышу этой корчмы, сядем за самый набольший стол с самыми широкими лавками, и закажем медов стоялых, да горилки пенной, – после этих слов, молодой казак уверенным и скорым шагом направился в двери старой корчмы, сам же Тарас еле поспевал за ним следом, однако же хоть и событие обещало быть радостным, но какая-то тревожная мысль не покидала старого казака, свербела внутри.
Широкие распахнутые двери корчмы встретили наших героев веретеном запахов и дразнящих ароматов готовой и ещё только готовящейся снеди, народ в корчме гулял как будто уже сегодня наступил последний день и завтра предстояло держать ответ на страшном суде, всё вокруг гремело, кипело и пузырилось, поднимался пар от горячего кулеша или смаженого в печи куска мяса, смешиваясь с дымом от десятка люлек и разогретой словно в пекле печи с исходящим на пар полугодовалым поросёнком, который, Голопупенко мог в том поклясться, ещё час назад бегал по двору.
– Э гей, корчмарь, неси нам кулеша доброго, квасу ядрёного, по шматку печёного порося и по кварте16 горилки на брата. Да налей-ка всем в этом славном заведении по полной вина заморского, – с этими словами молодой казак бросил на стол золотой полуимпериал, который звякнул о дубовую столешницу и покатился к краю норовя сбежать и затеряться между чужих сапог, трещин глинобитного пола и широких лавок, однако не успел, исчезнув в вовремя подставленной ладони немолодого хозяина корчмы.