Весть о том, что соседнюю станицу Рубежную разорили супостаты не оставив никого в живых словно порывом ветра разнеслась по Усть-Аксайской, загомонили бабы, шушукались девки по хатам сидя за пяльцами и шитыми рушниками, передавая из уст в уста одна страшнее другой подробности, деды качали седыми головами вспоминая схожие истории из своей молодости, малая детвора вооружившись припасёнными ветками ореха уже сражалась с невидимым неприятелем ловко скрадывая зазевавшегося противника по кустам терновника и дикого барбариса. Неспокойно было и в атамановой горнице, не старого, матёрого войскового старшины пана Ропало, который кичился своей фамилией и возводил её начала чуть ли не к италийским князьям волею судьбы занесённым на Русь – матушку, да так здесь и прижившихся, с чем в корне был не согласен местный государев дьяк, выводя корни фамильной гордости войскового старшины к славянскому слову «ропать», что означало – греметь или шуметь, и о чём они постоянно спорили засидевшись за чаркой стоялой браги.
По случаю прихода войсковых казаков и десятников пан атаман от греха подальше спровадил свою красавицу жену, на которую заглядывались даже седые старцы, выпрямлявшие согнутые спины и расправлявшие некогда широкие плечи завидя идущую по станице атаманшу. Вместе с супругой была отправлена восвояси и под стать матери красавица дочь Аглая, за которой парубки да молодые казаки ходили гурьбой, а злые на язык бабы называли не иначе ведьмой, крестились при виде и плевали вслед.
Расселись согласно чинам, уместились все, благо горница у атамана широкая, писчий у окна, как полагается, не простой сход, военные сборы. Следовало решать, кого отрядить в Рубежную, кого вверх по степи послать, кого в низовья отправить, кто в самой Аксайской приглядывать останется, где дозоры выставить, а где и секреты наладить. Шутка ли, за одну ночь потерять целую станицу, да так, что и в живых никого не осталось кроме молодого казака, всего исполосованного, но не иначе как чудом добравшегося и передавшего страшную весть.
– Как там хлопец, атаман? – задал вопрос Андрей Калита, кошевой атаман станицы, в прошлом удалой рубака, но получивший в бою с ногайцами удар тяжёлой саблей в голову, благо дело барашковая папаха с укреплённым тумаком сдержала удар нехристя, но с тех пор для прямого боя Калита был уже не гож, однако в своё время обученный грамоте и счётам, владел не только турецким, но и аглицким наречиями, сгодился в самой станице и уже третий раз к ряду избирался на широком круге кошевым атаманом.