Так и случилось. Кинули топтуны взгляды в сторону дома черепановского, осознали: вдруг и неведомо куда исчез, скрылся из «поля зрения объект наблюдения». Может, приметил за спиной неладное и, на всякий проверочный случай, в подъезд ближний юркнул? А может, не успевая к унитазу домашнему, во избежание конфуза публичного гульфик расстегнул да к гаражам подался? Не ведая куда, не понимая, с целью какой скрылся вдруг «объект», занервничали топтуны, зашептались, быстро приняли решение простое, очевидное («И – благодарю, фортуна! – неверное», – скривился в оскале волчьем Черепан) – разделились. Один заторопился к подъезду ближнему, второй свернул налево – к гаражам.
Вжался Черепан спиной в кладку каменную, холодную, а шаги торопливые огибают коробки гаражные, приближаются, ещё мгновение – и они уже рядом. Опыт профессии древнейшей бросил Черепана из закоулка вперёд, навстречу топтуну, тяжёлый кулак опрокинул преследователя на землю, а ребро ладони, рубанувшее по шее, довершило дело. «Молоденький… лет двадцать пять… неопытный… повезло…» – мелькнуло в возбуждённом мозгу Черепана пустое, несущественное, и исчезло, уступив место мыслям серьёзным, доминантным. В том, что шла за Черепаном наружка КГБ, что свалил он в гаражном закоулке топтуна «Семёрки»7, полковник ГРУ убедился, быстро обшарив карманы «мальчонки». Так и есть, вот она, точка над i – «корочка» бордовая, с золотыми тиснёными буквами. Значит, вычислили его всё-таки чекисты. Или «крот» гэбистский, окопавшийся в Лэнгли, сдал Конторе. «А КГБ на воле – на время! – оставил, связи мои отслеживать стал – и шанс на спасение дал!» Но это – уже детали, для Черепана они вторичны. Для ЦРУ – да, важны, потому что если в Лэнгли «крот» – искать его коллегам заморским и искать. А для Черепана сейчас наиважнейшее – жизнь свою коридором южным в Иран (решение взвешенное, принятое заранее, на холодную голову; разумеется, под него и маршрут просчитан, и документы липовые подготовлены), «не расплескав ни капли», вынести, от пули расстрельной уберечь. Спасибо глупому «мальчонке» -топтуну – в кармане его пиджака нашёл Черепан знак беды тот бордовый, с буквами золотыми, сомнения все разрешающий, кнопке катапультной подобный.
«Допустил я где-то ошибку. Может, „засветился“ при встрече в марте, в саду Нескучном, с инженером венгерским – посланцем ЦРУ? Или в январе, в Праге?.. Или в октябре шестьдесят второго, когда на Тверском передал американцу, атташе по культуре, информацию наиважнейшую, кубинскую? Или всё-таки аналитики комитетские, над тайными неудачами державы колдующие, вычислили? Если вычислили, то как? Сдавал-то я американцам в основном разведчиков легальных, работающих под „крышами“ советских посольств – таких цэрэушники и сами легко вычисляют. Ну да, да, сдал ещё с десяток агентов, в Лэнгли обещали их использовать исключительно для передачи дезинформации, а „закрывать“ в самом крайнем случае. Неужели ЦРУ перебрало с дезами?! Хотя о чём это я?! Московская игра закончена – шкуру свою спасать надо, а не о делах хозяйских печалиться!» – зло, раздражённо думал Черепан, степенно шагая по улице Герцена