Я многократно переписывал этот труд, стремясь как можно более полно изложить свое видение рассматриваемой в нем проблемы. Некоторые мысли, которые я посчитал важными для обоснования своей версии эволюции этих видов искусства уже содержатся в моих предыдущих книгах, и я прошу прощения у тех моих читателей, которые пристально следят за моим эпистолярным творчеством за то, что им придется потратить время на уже известные им сведения. Однако, такие повторы, для полноты понимания моей концепции абсолютно необходимы.
А теперь, когда мотивы и предыстория написания этой книги известны моим читателям, пора заканчивать это затянувшееся предисловие и переходить к изучению гипотезы о появлении в нашей жизни пения и танца.
Вопрос зарождения различных жанров искусства является одним из самых таинственных в истории человечества, и для этого есть объективные причины. Действительно, очень хочется понять логику эмоциональных порывов первобытного человека, стремящегося придать своим каменным ножам некое подобие эстетической формы, явно выходящей за пределы их функционального назначения, украшающего стены своих каменных жилищ рисунками и создающего прототипы современных духовых инструментов. И это в то время, когда добыча пропитания и создание минимально приемлемых бытовых условий в абсолютно враждебной среде представляло колоссальную сложность и должно было отнимать все силы и время. Что же могло давать праискусство нашим предкам такого, чтобы они в процессе жизнедеятельности тратили на него энергию, которая была для них явно нелишней?
Логика подсказывает, что те затраты энергии, которая шла на создание предметов, не имеющих явного утилитарного смысла, многократно восполнялись при созерцании этих предметов, причем эта энергия, наверняка, становилась достоянием не только самого творца, но и всего сообщества, его племени. Ведь трудно предположить, что первобытные люди были настолько альтруистичны, что давали место у костра и кусок мяса мамонта тому, кто провел весь день в пещере, занимаясь непонятными росписями или вытачиванием фигурок, в то время, когда его соплеменники рисковали жизнью, охотясь на опасных животных или уворачиваясь от стрел воинов из конкурирующего племени.
Ответ кажется очевидным – первобытное искусство давало нашим предкам энергию, многократно превышающую затраты на создание образцов этого искусства, и эту энергию они уже могли тратить на решение практических задач. Однако, эта очевидность может быть только гипотетической, вытекающей из чисто умозрительных рассуждений, которым сложно найти практическое подтверждение. Как писал финский искусствовед И. Гирн: «бесполезно делать выводы из фактов истории искусства, так как мы никогда не знаем точного психологического источника этих произведений» [1].