– Передайте Итену, – сказал я шавкам Брендона, которые слетелись ко мне, вытирая пистолет платком.
– Я вернулся.
Развернулся на каблуках и вышел из клуба, следом за мной шли мои люди. Да, день получился насыщенным. Я закурил, посмотрел вверх.
Небо было чёрное, пустое, немое и такое бесконечное.
Я затянулся сигаретой, медленно выдыхая дым в небо.
Я стал доном
Я получил власть, но потерял себя.
Власть – это не про вес на плечах.
Это пустота внутри.
Вот ты стоишь на вершине, но там ты один. Нет никого, кто скажет тебе, что делать дальше. Ты один несешь ответственность за свои действия перед своими людьми.
Я поднял воротник пальто, бросил окурок в лужу и сел в машину.
В ту ночь мы вернулись в Манхэттен, я сидел в кресле и пил свой кофе. Размышлял над событиями сегодняшнего дня. Итан будет мстить, захочет показать силу перед своими шавками. Будем ждать. Будем ждать.
Я не спала уже двадцать часов. Ночная смена в госпитале закончилась два часа назад, но я всё ещё была тут – на третьем этаже, в процедурной, зашивая челюсть какому-то придурку. Тому ночью разбили лицо чем-то тяжёлым.
Кость треснула, кровь была везде.
– Терпи, – шептала я, хотя пациент вряд ли что-то понимал, он был в состоянии шока.
– Сейчас сделаем красиво. Почти как было.
– Спасибо, док, – прохрипел парень, когда я закончила.
Он встал и вышел из процедурной. На сегодня хватит, сняв перчатки, я вышла и направилась в ординаторскую, по пути захватив с собой кофе. Я всегда мечтала быть врачом. Моя семья верила в меня и сейчас бы, наверное, гордились мной. Я пришла к своей мечте.
Мой день не начинается с кофе. Я проверяю списки операций и считаю время до первого разреза. Время в операционной течёт иначе. Там ты не думаешь о часах.
Скальпель.
Кровь.
Артерии, которые нужно не задеть.
Ткань, которую нужно спасти.
Человек, который полостью в твоих руках.
Я привыкла к этому чувству. Это не власть над жизнями людей – это ответственность.
Сегодня была тяжелая смена. Обычно я работаю семь часов подряд, почти не выходя из зала. Но сейчас у нас катастрофически не хватает рук. Это может плохо сказаться на нашей работе. Хирург должен быть в ясном состоянии ума, бодрым и полон сил.
Я не имею право на слабость.
Слабость – это чужая смерть.
– Соф, ты решила поселиться на работе? – спросила меня Лина.