Мне 15, но на вид меньше, из-за маленького роста и худобы. Серая мышка-норушка.
Прыгнуть с парашютом не разрешат, пока не прибавлю ещё килограммов 20. Но я и не собираюсь, адреналина мне хватает и в жизни, я ненавижу его.
Говорят, что я стала взрослой, когда умерла мама. Пять лет назад. Но это неправда, такой я стала намного раньше.
Я не была красивой, статной или как ещё говорят, эффектной, не вписывалась в стандартные рамки красоты, мои глаза и волосы не были редкого цвета и не отличались размером или качеством. Не могла я похвастаться пластичностью движений или выдающимися формами. Язычок не был «острым», а юмор не стал виртуозным инструментом в моём исполнении. Не порхала, как бабочка, и не стреляла глазками во влюблённых поклонников, мечтающих о свидании со мной.
Но и Квазимодо не была. Без шрамов. Разве что на сердце. Не хромала, не заикалась. Да и с такими данными можно быть красивой, важно видеть настоящую красоту, а не стандарты из списка.
Я отличалась от сверстниц, низким ростом, щуплой фигурой, зажатостью и тягой к истине.
Но всегда чувствовала себя особенной. Особенной в своих бедах и радостях.
Боль, оторванных до мяса заусениц на пальцах притупляла мои мысли. Я носила очки и одевалась в тотал блэк, другие цвета пробуждали во мне нежеланные эмоции. Меньше мыслей и чувств, вот мой ориентир.
Я ходила в школу, чтобы учиться. Других дел, в отличии от одноклассников, у меня нет.
Бабушка говорила: «Учеба-это самое важное». Я и сама это понимала. Никто не купит мне квартиру, не устроит на хорошую работу, только я сама, если заработаю, а для этого нужно хорошо учиться и получить хорошее образование.
В первом классе, как самую маленькую, меня посадили за первую парту. Учителя непрерывно меняются, а я остаюсь там же.
Однажды к нам в класс зашла учительница, похожая на куклу Барби, которой у меня никогда не было. Голос стройной девушки, с волнистыми локонами, завораживал: «Петенька! Я знаю ты можешь стараться лучше. Анечка, попробуй ещё раз, у тебя получится». Неважно были ли руки измазаны синей пастой или пришёл без сделанной домашки, Людмила Викторовна всех нас любила.
После бабушки она мой «главный учитель жизни», который верил в меня.
Я всегда готовилась к урокам, и меня ставили в пример, выступала на открытых уроках, рассказывала стихи или приносила журнал из учительской, потому что мне доверяли.