«Хорошая девочка». И за это меня не любили другие дети.
Моя главная отдушина – это общение со взрослыми. С ними всегда спокойно и интересно, но такие разговоры случаются редко, поэтому постоянно чувствовала дикое одиночество и жадно желала обнажить свои мысли и облечь их в слова.
В школе получила пять за стих, и по истории, за доклад. А ещё меня сегодня опять дразнил Лёшка, задевая локтем. Пол-урока Пашка тыкал в спину ручкой, под конец урока, перестала реагировать.
Всё это я почти ежедневно рассказывала дневнику. Почему почти? Дисциплина и график вызывают во мне ужас, потому что «надо».
После школы я бежала домой, боясь остаться без присмотра учителей, и тогда меня поймают, будут обзывать и ещё, что похуже, кто знает этих детей.
Дома бабушка, на столе горячий суп и ягодный компот. После обеда, садилась за уроки, никогда не тянула с этим, а потом принималась за любимые книжки.
Мама всегда была с книгой в руках. Я смотрела на неё и запоминала авторов: Агата Кристи, Теодор Драйзер, Николай Гоголь, Джейн Остин, Маргарет Митчел, Антон Чехов, Джеймс Чейз, Дафна Дюморье, Джек Лондон, Александр Блок и Марина Цветаева. Сейчас я находила в книжных шкафах, занимающих все стены в квартире бабушки, эти книги, которые мы с братом долго распаковывали после переезда.
Читая, растворялась в придуманном мире, и мне временно становилось лучше.
Пытаясь воскресить образ мамы, ощутить её прикосновения, рассмотреть её лицо, я вглядывалась в книжные страницы, к которым она прикасалась, но память протестовала, будто кто-то выбил эти воспоминания, вместе с остальными.
Всё стёрлось. Будто её никогда не было. Только факты, что она любила или что делала.
Мне запомнился отчётливо только один день, который я прокручивала в голове, как бесконечный клип.
–Мама, что мне поделать?! Мне скучно.
–Сядь, почитай!
–Я не знаю, что почитать.
–Сейчас я выберу тебе интересное. Она прошлась мимо двух шкафов, подержала в руках яркую книжку, потом её одну, посмотрела на меня. Достала с верхней полки книгу, и положила на прямоугольный лаковый столик, рядом со мной.
Маленькая женщина, в сером платье, стоявшая у огромного ствола безжизненного дерева, с корявыми ветвями, и чёрный силуэт мужчины, верхом на коне, изображённые на белом фоне обложки книги.
Это была книга «Джен Эйр» Шарлотты Бронте. В восемь лет я не поняла всей сути книги и маминого выбора. С тех пор я перечитывала её каждое лето, в день её рождения и каждую весну, в день, когда её не стало, и выучила наизусть.