Тишина здесь была особенной. Не мирной, а выжидающей. Даже птицы не пели. Только ручей шептал свои вечные слова. Воздух пах сыростью, гниющим деревом и… чем-то еще. Слабым, едва уловимым отголоском сушеной мяты и яблок. Призрак прошлого.
Арчи остановился на опушке, где лес уступал место захламленному двору. Он не шипел. Не выгибал спину. Он сидел, поджав хвост, и смотрел на дом своими голубыми, нечитаемыми глазами. Настороженно. Не боялся, но и не рвался вперед. Как будто ждал ее решения.
Алиса стояла, впитывая вид разрухи. Сердце бешено колотилось, сжимаясь тоской по тому яркому, теплому месту из детства. По пледу, по смеху Мауры, по тяжелому дыханию Барона под яблоней. Этот дом был могилой тех воспоминаний. И одновременно – ларцом, где хранилась разгадка ее самой. Ключ в кармане горел, как уголь. Гримуар был там. За этими почерневшими стенами, за провалами окон, в плену сырости и тлена.
Страх шептал: «Вернись. Пока не поздно. Здесь только плесень и крысы. И тени. Много теней». Тоска по Мауре, по правде, по себе – громче: «Войди».
Она сделала глубокий вдох, впуская запах гниения и слабый, сладкий дух прошлого.
«Пошли, Арчи», – сказала она тихо, но твердо. – «Нашли ключ. Найдем и дверь».
Первый шаг на заросший двор дался тяжело, как шаг сквозь невидимую стену. Крапива жалила щиколотки выше носков. Земля под ногами была зыбкой, ненадежной. Дом рос перед ней, темный и безмолвный, его пустые глазницы-окна следили за каждым ее движением. Где-то внутри, Алиса знала, ее ждали не только ответы, но и темные углы, где тени могли быть уже не такими безобидными, как утренний рыбак. Где Завеса могла быть тоньше.
Она подошла к покосившейся входной двери. Она была заколочена крест-накрест толстыми досками, почерневшими от времени. Замка не было видно. Ключ в ее руке казался бесполезным железкой против этой грубой силы забвения.
Но Маура не стала бы прятать гримуар за первой дверью. Алиса обошла дом, отталкивая колючие ветки, пробираясь через завалы сгнивших досок и кирпичей. Арчи следовал за ней по пятам, осторожно перепрыгивая препятствия, его взгляд редко отрывался от темных провалов окон. С тыльной стороны, почти полностью скрытая буйным плющом, была еще одна дверь. Более узкая, крепкая. И на ней, под слоем грязи и мха, угадывался контур железной замочной скважины. И над скважиной – слабый, но различимый рельеф: два сплетенных змеиных кольца. Знак Мауры. Знак ключа.