Тропинка пошла вниз, к болотистой низине, где петлял Черный Ручей. Воздух стал тяжелым, влажным, пахнущим прелыми листьями и тиной. Туман висел неподвижно. И тут Арчи замер. Не шипя, не выгибая спину. Просто замер, уставившись в белесую пелену справа от тропы. Алиса последовала его взгляду.
В тумане, не дальше чем в десяти шагах, стояла фигура. Прозрачная, мерцающая, как отражение в треснувшем стекле. Мужчина. Водолазка, брюки, заправленные в сапоги. Лица почти не было видно – лишь смутные очертания, но ощущалось усталое спокойствие, легкая грусть. Он стоял, глядя на черную, медленную воду ручья, словно что-то высматривая или вспоминая. Призрак. Безобидный, как те тени в углу дома, но здесь, в плоти тумана, он казался осязаемо реальным. Холодок пробежал по спине Алисы, но не страх. Любопытство? Признание?
«Кто ты?» – сорвалось у нее с губ шепотом.
Фигура медленно повернула голову. Не глаза – просто область, где должны были быть глаза, обратилась к ней. Ощущение спокойствия усилилось, смешавшись с легким удивлением. Потом фигура медленно, как дым, растворилась в тумане, оставив после себя лишь влажный холодок и чувство… потери? Арчи фыркнул и двинулся дальше, как будто ничего не случилось.
«Безвредный», – вспомнила она слова Мауры, сказанные под яблоней. «Душа, застрявшая у воды. Ищет утерянную сеть. Не бойся его». Сеть? Может, рыбацкую? Алиса сжала ключ в кармане. Мир за Завесой был здесь ближе. Он не был враждебным. Пока.
Они шли еще полчаса. Туман постепенно редел, уступая место прохладному утреннему солнцу, пробивавшемуся сквозь высокие кроны. Тропа становилась все менее явной, зарастая папоротником и колючей малиной. Алиса продиралась сквозь заросли, чувствуя, как колючки цепляются за джинсы, а влажная липкая паутина обволакивает лицо. Но ключ в кармане горел теперь отчетливым теплом, словно компас, ведущий к цели. И Арчи уверенно вел ее вперед, его хвост высоко поднят, как знамя.
И вот, сквозь последнюю стену молодых, тесно растущих сосен, она увидела его.
Дом.
Точнее, то, что от него осталось. Дом Мауры у Черного Ручья. Небольшой, когда-то, видимо, крепкий сруб, теперь покосившийся, почерневший от времени и влаги. Окна зияли темными провалами, некоторые были забиты кривыми досками. Крыша местами провалилась, открывая взгляду скелет стропил. Веранда, где когда-то стояли горшки с геранью (Алиса помнила их яркие пятна), обрушилась частично, утонув в зарослях крапивы и лопуха. Весь дом был оплетен хмелем и диким виноградом, как зловещими зелеными путами. Сад, где росла та самая яблоня, был поглощен лесом – лишь одно кривое, полузасохшее дерево с редкими плодами угадывалось в чаще. Черный Ручей, узкий и темный, тихо журчал за домом, огибая его, как страж.