В этот момент вернулась София с книжкой в руках.
– Тетя Лена, я выбрала! – Она показала красочный сборник сказок. – Можно почитаем дома?
– Конечно, солнышко.
Анна внимательно посмотрела на девочку.
– София, а можно тебя кое о чем спросить? Тебе нравится игра "Умный садик"?
– Да! Там красивые картинки и музыка. И после игры в голове становится как будто порядок наводят.
– А что значит "порядок наводят"?
– Ну, мысли становятся правильными. Не путаются.
Елена и Николас переглянулись. Девочка описывала процесс структурирования мышления так, будто это самая естественная вещь в мире.
– А другие дети тоже так говорят? – продолжила расспросы Анна.
– Не все. Томми из моего класса говорит, что игра скучная. А Эмма плачет после нее. Но мисс Хартвелл говорит, что они еще не готовы.
– Не готовы к чему?
– К правильному мышлению.
Тишина, повисшая после этих слов, была оглушительной. Восьмилетний ребенок с серьезностью взрослого говорил о том, что некоторые дети "не готовы к правильному мышлению".
– София, а хочешь еще посмотреть книжки? – мягко предложила Елена. – Мы с тетей Анной еще немного поговорим о взрослых делах.
Когда девочка снова ушла, Анна тяжело вздохнула.
– Видите? Они не просто программируют детей на определенные реакции. Они внедряют концепцию "правильного" и "неправильного" мышления.
– А что с теми, кто сопротивляется программированию? – спросил Николас.
– Их переводят в "специальные программы коррекции". Официально – для детей с особенностями развития.
– А неофициально?
– Более агрессивное воздействие. Вплоть до медикаментозного подавления "нежелательных" мыслительных процессов.
Елена почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
– Анна, что нам делать? Как защитить Софию?
– Есть несколько вариантов. Можете забрать ее из школы, перейти на домашнее обучение. Но тогда вы привлечете внимание социальных служб.
– А другие варианты?
– Присоединиться к сопротивлению. – Анна достала еще одну папку. – По всему миру родители начинают понимать, что происходит с их детьми. Мы создаем сеть для обмена информацией и координации действий.
– Сколько вас?
– Пока немного. Около двухсот семей в двенадцати странах. Но число растет каждый день.
– И что конкретно вы планируете?
– Сначала – документировать все случаи воздействия. Собрать доказательства. Потом – найти способ обратить процесс для уже пострадавших детей.