– Если ты это видишь… значит, ты тоже чувствуешь Энигму. Ты один из нас. Береги Эльзу. Она – ключ. Я… слишком глубоко зашёл. Прости её. Прости меня.
Изображение исчезло, а с ним – и часть сознания Клиффорда. Он едва не потерял равновесие.
Он отпрянул от башни и вдохнул с жадностью. Слёзы текли по щекам, и он не знал, от боли ли, от шока, или от того, что впервые почувствовал суть связи между Эльзой, башней и "зелёной слизью". Это не просто мистика. Это – сеть. Архитектура памяти и страха, пронизывающая город.
Он встал.
– Я построю Мост. Даже если никто, кроме меня, его не увидит.
Башня больше не была пугающей. Теперь она стала отправной точкой.
Клиффорд вернулся домой под вечер. Тишина квартиры показалась ему глухой, почти инородной. Казалось, стены ещё не знали, что внутри него что-то изменилось. Он сел на пол у окна, вглядываясь в потемневший город. Улицы дышали привычной рутиной, но где-то глубоко под асфальтом, под фасадами и привычками – бурлила незримая сеть. Сеть боли, воспоминаний, забвения.
Телефон замигал. Сообщение от Эмилии:
«Эльзе хуже. Она говорит о башне. Что ты сделал?..»
Он не стал отвечать сразу. Вместо этого достал чертёж «Храма Трансформации» и начал вносить изменения. Он рисовал уже не просто здание. Он рисовал структуру очищения. Механизм из света и памяти. Геометрию, способную разрезать хаос и впустить туда порядок. Это больше не было теорией. Это стало потребностью. И тут – стук в дверь.
Осторожный, но настойчивый. Клиффорд замер. Неожиданно – голос:
– Ян Ковальский. Мы должны поговорить.
Он открыл дверь. Перед ним стоял тот самый депутат, лицо которого он видел на плакатах в городе. Но сейчас он выглядел иначе: измотанным, тревожным, почти потерянным.
– Вы… вы тоже это видите? – спросил Ковальский, не заходя.
– Что? – насторожился Клиффорд.
– То, что скрыто. То, что шевелится под улицами. То, что было в башне.
– …Да.
– Мне нужна ваша помощь. Она приближается.
Пауза. Два человека, разделённые страхами, вдруг ощутили общую точку. И в этот миг Клиффорд понял: он не один.
Клиффорд стоял на каменном мосту у пересечения Старого Канала. Мост был заброшен, покрыт мхом, как и всё вокруг в этом районе – но именно здесь он чувствовал нечто важное. Нити. Сотни энергетических нитей, слабых, затоптанных, но всё ещё живых, проходили под ним – по земле, по воздуху, по прошлому. Он слышал их еле уловимый шорох. Город шептал, и с каждым днём – всё громче.