Глава 4
Татьяна брела домой, не замечая вечернего города. Магазины, машины, какие то люди на тротуарах – всё проплывало мимо, как в замедленном кадре. Её тело двигалось по инерции, а разум оставался где-то в читальном зале, между книг, ламп и взгляда, от которого дрожали колени.
«Что это было?» – спрашивала она себя, снова и снова. Просто разговор? Интеллектуальная симпатия? Или… нечто большее? Что-то, чему она пока не осмеливалась дать имя.
В квартире было тихо. Обычная, уютная тишина: чашка на столе, плед на диване, запах чая, остывшего с утра. Но сейчас эта тишина казалась ей другой – напряжённой, будто стены тоже слышали, как он говорил: «Полнота либо внутри, либо нет». И этот голос всё ещё звучал у неё в ушах. Низкий, чуть хрипловатый, с лёгкой усталостью – как будто каждое слово он обдумывал и долго вынашивал.
Она заварила чай, но почти не притронулась к налитой чашке. Села на подоконник, глядя в темноту двора. Ей хотелось плакать, и одновременно – улыбаться. Противоречие, которое тянуло в разные стороны: он был не тот. Не из её мира. Не из её времени. А она – не из его.
Он, скорее всего, забудет. Или сделает вид. А она? Сможет ли забыть то, как впервые за долгое время кто-то увидел её не через призму возраста, статуса, работы – а по-настоящему?
Она прижала ладони к щекам. Горели. «Глупо, глупо», – шептала она себе. Но внутри было другое: не глупость – страх. Страх, что она уже пересекла грань, пусть пока только мысленно.
На следующий день она пришла в библиотеку раньше, чем обычно. Прежде, чем это стало поводом для догадок. Просто пришла – к книгам, к привычному, к тому, что не вызывает вопросов.
Но сердце всё равно дрожало, пока она проходила мимо той самой полки. Его не было. Ни за столом, ни в коридоре, ни в зале. Только пустой стул – и пустота внутри, с которой, казалось, уже договорились, а она снова заявила о себе.
Она села на своё место, раскрыла книгу, но всё внимание ловило отсутствие. Где он? Почему не пришёл? И почему это вообще должно волновать?
Она оттолкнула мысли, сосредоточилась на чтении. Но каждая строка Толстого, каждый абзац о чувствах, боли, выборе – как будто говорил о ней.
К полудню он всё же появился. Тихо, как всегда. Слишком спокойно для того, кто изменил воздух вокруг себя одним разговором. Он прошёл мимо, слегка кивнул. Без слов.