Она пыталась копать глубже в одном из старых дел – о пожаре в бараке, где погибла семья. Намёки на поджог, на угрозы со стороны местного «бизнесмена», но все следы упирались в стену молчания. Виталина пришла к Волкову с вопросами.
– Григорьева, – майор даже не поднял головы от бумаг, его голос был похож на скрип несмазанной двери. – Ты чего копошишься в этом древнем хламе? Дело закрыто. Трагическая случайность. Не выдумывай проблем на ровном месте. У тебя что, работы нет?
– Но здесь есть несостыковки, товарищ майор…
– Несостыковки? – Волков наконец посмотрел на неё, и в его глазах вспыхнуло раздражение. – В Лесняково вся жизнь – одна большая несостыковка. Люди тут живут как попало и мрут как попало. Ты думаешь, у нас тут Нью-Йорк, чтобы по каждому чиху следственную группу гонять? Забудь. Займись текучкой. Или архивом, как велел. Без инициативы.
Он снова погрузился в бумаги, отрезав её на корню. Виталина вышла, стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони. Унижение горело щеками. Она понимала: Волков не просто циник. Он – стена. Стена, охраняющая гнилые секреты этого города, большие и маленькие. И пробить её лбом было невозможно. Нужен был лом. Или динамит.
Именно Гера, заметив её состояние после разговора с Волковым, неожиданно предложил:
– Айда в морг. Тебе надо познакомиться с Людмилой Петровной. Наш судмедэксперт. Умнейшая женщина. И… ну, она тут особняком. Может, тебе с ней по пути будет.
Морг располагался в пристройке к старой городской больнице – низкое, серое здание, похожее на бункер. Запах ударил в ноздри ещё на подходе – едкая смесь хлорки, формалина и чего-то сладковато-приторного, невыносимо знакомого Виталине по работе, но от этого не менее отвратительного. Внутри было холоднее, чем на улице. Сырость висела в воздухе.
Доктор Людмила Соколова встретила их в белоснежном, идеально отглаженном халате, который резко контрастировал с окружающей обшарпанностью. Женщина лет пятидесяти, с безупречной осанкой, строгим, почти бесстрастным лицом и холодными, проницательными глазами цвета мокрого асфальта. Её кабинет был оазисом порядка: книги в идеальных рядах, инструменты, выложенные с геометрической точностью, даже ручка на столе лежала параллельно краю.
– Сергей Николаевич, – голос у Соколовой был низким, ровным, без эмоций. – Что привело? И кто ваш спутник?