– Будет вам, Лизавета Максимовна, – возразила соседка. – Разве вы не понимаете, что к подобному стоит относиться без предубеждений. Сам государь на балу у Воронцовых танцевал с этой женщиной.
– Да что вы говорите? Я про то и не знала… право, как мило. И всё же князю следовало бы пересмотреть свои манеры… и меньше на солнце бывать – нет в нём благородной бледности, а была бы так к лицу!
– Какое солнце, душа моя? У князя то ли бабка, то ли прабабка по отцовской линии родом из Валахии была, – и тише добавила: – Там, небось, и цыганская кровь намешана.
– Вот и я говорю – не те манеры, – подхватила Лизавета Максимовна. – Он не делает никаких усилий, чтобы нравиться порядочным людям.
– Он нравится государю. Разве этого недостаточно? – послышался третий голос, тоже женский, но более молодой.
– Ах, как жаль, что умерла Варвара Александровна – золотая душа была, царствие ей Небесное. Да что в том удивительного? При таком муже и я скончалась бы преждевременно… Двое детей остались без матери!
Ольга посмотрела на маркиза, и он, всё поняв, проводил её в другой зал. Музыка летела с хоров, даря гостям очередную кадриль.
– У мадам Ветлицкой, Лизаветы Максимовны, на выданье три дочери. Вот она и кипит злобой к каждому свободному и обеспеченному мужчине, не стремящемуся ей в зятья, – пояснил Шале. – Вы попали в осиное гнездо, а потому я буду оберегать вас. Неосторожные шаги могут спровоцировать беспощадные укусы. У светских дам, даже самых хорошеньких, не язык, а жало, – добавил он, улыбаясь через её плечо стайке перешёптывающихся прелестниц.
– В последнем я успела убедиться.
– А хотите танцевать?
– Расскажите лучше ещё о своих гостях, у вас это замечательно получается, – предложила Ольга, отворачиваясь от дамы, рассматривавшей её через лорнет так, словно она была вещью, которую надо оценить.
– Тогда смотрите влево, – сказал Шале, не обращая внимания на лорнеты, взгляды, перешёптывания. – Видите двоих мужчин у колонны? Про генерала я вам уже говорил, а рядом стоит граф Пален[7]. Вот уж чья судьба то ли извилиста, то ли изворотлива.
– Пален?
– Да, сын цареубийцы. Блестящий военный и превосходный дипломат, пользующийся благосклонностью сына того самого царя…
К генералу и графу подошёл третий мужчина. Это был князь, только что обсуждаемый дамами.