Его прозвали Великаном — самое старое дерево во всём лесу,
росшее на окраине холма. Ливень размыл почву под ним, и оно
грохнулось вниз, увлекаемое собственной тяжестью.
Арэнк не мог даже мечтать о том, чтобы срубить когда-нибудь
дерево с таким широким стволом, да и не посмел бы. Оно, наверняка,
было настолько древним, что хранило память времён зарождения
Лакоса. Обхватить его ствол не смогли бы и все соплеменники,
взявшись за руки, но теперь оно само жертвенно поделилось своей
жизнью на благо людей. Кора его была прочной, толщиной с
человеческое тело, зато сердцевина оказалась волокнистой и
податливой. Вычистить её не составило бы большого труда. В древние
времена, когда необъятные земли Лакоса ещё покрывались бескрайними
лесами, люди строили лодки, выдалбливая их из целого древесного
ствола. Арэнк знал об этом лишь по рассказам, передававшимся в его
родном племени из поколения в поколение. Теперь же, увидев на
берегу поверженного Великана, он быстро сообразил, как сможет
превратить его в свою мечту — огромное и крепкое судно. Работа
предстояла долгая, но гораздо менее кропотливая, чем с предыдущей
лодкой. Нужно всего-навсего выдолбить глубокую нишу в могучем
стволе, да обтесать его.
Много дней уже трудились мужчины, Великан лишился своей
кроны, самых толстых веток и выкорчеванных при падении
корней и начинал постепенно приобретать форму судна. Женщины
по очереди готовили на всех и носили пищу к западному берегу, чтобы
накормить уставших работников. Настал черёд Аламеды. Она запекла
рыбу с молодыми побегами папоротника и сытными корнеплодами, а
затем завернула всю еду в огромный лист Опахалового стебля. Жители
холма прозвали этим именем высокое дерево с невероятно тонким
стволом и торчащими из его макушки листьями, размером с целое
одеяло. В нехитром быту они служили и простынёй, и скатертью.
Аламеда спустилась со своей ношей к западному подножию холма,
где почил упавший с оползнем Великан, развернула лист и, принявшись
раскладывать еду, невольно засмотрелась на Арэнка. Его натруженные
мышцы блестели от пота, длинные волосы липли к спине, а в
сосредоточенном взгляде горела пылкая мысль. Он с поглощением
работал сам и распалял других. В каждом его движении заключалась
неиссякаемая деятельная сила, топор в руках взлетал как птица и
опускался с небывалой мощью. Внезапно мужчина обернулся, словно
почувствовав взгляд Аламеды, и она тут же спешно засобиралась,
прогоняя от себя ненужные мысли. Арэнк меж тем спрыгнул с Великана,
погрузившись с головой в воду, вынырнул, тряхнув волосами, и позвал
всех обедать.