Пока мужчины грузили весь скарб, женщины обустраивали нехитрый
быт островитян. Укрепляли тростником навесы, раскладывали корзины с
пожитками, глиняную посуду и одеяла, мастерили из камней закрытые
камельки для приготовления пищи.
- Нита, зачем ты отправила за ней? - проворчала одна из женщин,
толстая Найра, пристраивая к груди младенца. Две чёрные косы
свисали из-под её круглых щёк, низкий лоб недовольно хмурился. -
Стемнеет рано, и по её вине сегодня мы далеко не продвинемся.
- От этой чужачки одни беды, - добавила, докладывая тростник к
навесу, вторая — суеверная Калу̀, худая с широким носом и
выступающим подбородком. - Как только Аламеда здесь объявилась, к
нашему болоту стала подступать Большая Вода, а на небе загорелась
вторая луна. Это дурной знак.
- Большая Вода всегда приходит в одиночку, ей не нужны
предвестники, - бросила Нита и крепко взялась за шест, к которому
был привязан плавучий остров, давая тем самым понять, что она
намерена ждать Аламеду столько, сколько потребуется. И пусть
кто-нибудь только попробует сдвинуть её с места.
- А что до второй луны, - добавила Нита холодно, - одним творцам
известно, что происходит с небесными светилами по мере приближения
к кладбищу миров. Аламеда тут ни при чём.
Среди женщин прошёлся возмущённый ропот:
- Носится с ней, как наседка с яйцом.
- Родня она ей, что ли?
- Откуда взялась эта Аламеда?
- Я слышала от прабабки, будто на затонувшем северном материке
когда-то обитали светлокожие люди...
- Сдалась же тебе эта белянка, - бросила Найра, недовольно глядя
на Ниту. - Вот увидишь, скоро она уведёт у кого-нибудь мужа. Вон
как они смотрят на неё.
- Так и разберитесь со своими мужьями, - хмыкнула Нита.
- Найра, между прочим, твой муж и на меня поглядывает, - вдруг
произнесла с усмешкой девушка в платье цвета амаранта. Она сидела
на краю острова, плетя верёвку из тростника, и казалась дикой
лилией среди воды и зелёных стеблей. Ветер заигрывал с её длинными,
по пояс волосами. Пронзительные глаза покосились на
собеседницу.
Все засмеялись. Найра проворчала что-то и снова занялась
младенцем. А не принимавшие участия в разговоре мужчины, услышав,
что речь идёт о них, слабо возмутились, но тут же вернулись каждый
к своей работе.
- Но женщины правы, Нита, - опять сказала девушка-цветок. -
Белянка здесь чужая. Она не хочет идти с нами. Почему бы не
оставить её в покое?