Бесчисленные дни, проведённые на Большой Воде она пыталась
заполнить работой. Каждое мгновение, от рассвета и до заката. Нита
и Лони не могли нарадоваться, видя, как воспряла духом Аламеда, как
вставала чуть свет и раскладывала рыболовные снасти, с какой
тщательностью штопала сети, как усердно теперь гребла, с надеждой
всматриваясь в горизонт. Но они не знали, что только месть озаряет
ей дорогу, как путеводная звезда, и трудится она лишь для того,
чтобы сократить бессмысленные дни и, дождавшись ночи, вновь дать
волю калейдоскопу грёз.
***
Солнце клонилось к линии горизонта. Очередной день на Большой
Воде подходил к концу.
- Килайя, а Килайя, расскажи сказку, а, - выпрашивал Лони, коптя
на углях только что пойманную рыбину. Крупная попалась в этот раз.
Хватит и ему, и Аламеде, и Ниту тоже угостит — она добрая, всегда с
ним делится.
- Ну расскажи, Килайя, - канючил он. - Таких сказок, как твои,
больше никто не знает. Про ночь из скорлупы ореха или про людей с
крыльями летучих мышей... Расскажи, а?
- Если ты когда-нибудь прекратишь называть меня Килайя, может
быть, и расскажу, - сказала Аламеда, нарезая вяленые корни мангра.
Она ссыпала их в глиняный котелок, туда же уходил измельчённый
молодой тростник, который выращивали тут же, на острове.
- Я больше не буду! Честно-причестно! Ну расскажи, а?
- Ты же говорил, они грустные.
- Грустные немного, но до чего интересные… - протянул Лони. -
Расскажешь или нет?
- Расскажи, Аламеда, он ведь не отстанет, - сказала Нита. Она
сидела рядом и точила гарпун. - И откуда ты столько древних легенд
знаешь? Прямо как Яс…
- Что Яс! - возмутился Лони. - Он таких историй, как у Килайи, и
слыхом не слыхивал!
- Опять ты за своё, - цыкнула на него Аламеда. - Ещё раз так
меня назовёшь, вообще буду молчать как рыба.
- Извини, - жалостливо посмотрел на неё мальчуган. -
Расскажешь?
Аламеда улыбнулась. Ей было приятно, что этим двоим так нравятся
сказки её народа. Каждую она помнила наизусть с детства. Ей их
рассказывала мать и старшая сестра, а потом она сама напевала их в
колыбельной своим младшим братьям. Аламеде вдруг отчаянно
захотелось выговориться, поведать кому-то о настоящей себе и о
своём горе. Она никогда не упоминала о том, откуда пришла, да они и
не спрашивали, думая, что Аламеда родом из Лакоса. Все здесь были
одинокими скитальцами, объединившимися в племя, чтобы выжить.