Воды сомкнутся над миром, и он станет океаном, но посреди
Большой Воды возвысятся Водные Врата — и войдут люди в те Врата, и
покинут Лакос. И выберет каждый, куда пойти, какой мир станет его
новым домом.
Аламеда слушала вполуха. Не всё ли ей теперь равно, жить или
умереть. Лучше покориться судьбе. Однажды она уже решила переписать
её, но из этого ничего не вышло. Вселенная восстала против Аламеды
и забросила в чужой мир. Нет, провидение не обманешь. Из книги
судеб слов не выкинешь. Так говорила мать, так говорил отец и так
говорила старая Ваби — верховная колдунья её родного племени.
Аламеда многому научилась у той и готовилась стать её преемницей,
но этому не суждено осуществиться.
Уж лучше сдаться Смерти и уйти навсегда… Нет, Аламеда не боялась
её, потому что на самом деле уже умирала дважды. Впервые, когда
упал на её глазах бездыханный Роутег и её сердце перестало биться
вместе с его сердцем. И во второй раз, когда убили её саму. В
третий раз она умрёт наверняка, но вот Роутег так и останется
неотомщённым.
Умереть в Лакосе легко. Достаточно, например, заснуть у самого
берега, и тебя утащат на дно какие-нибудь жуткие твари. Их здесь
полно. Без всесильных духов лесов, морей и рек нечисть, как
известно, плодится на славу. Чудовища последними покинут этот мир,
когда уйдёт под воду единственный клочок земли вместе с горсткой
выживших людей. И Аламеда будет среди них.
А ведь она уже едва не погибла, когда оказалась здесь. Наверное,
было бы лучше умереть сразу, но Нита спасла. Нита… Верная, добрая,
неустрашимая и всегда готовая помочь Нита...
Аламеда хорошо запомнила своё первое пробуждение в Лакосе.
Где-то рядом плескалась вода, пахло болотом, и что-то твёрдое
впивалось промеж лопаток. Она попыталась подняться, опереться на
руки, но их крепко сковывали непонятные узы. Верёвки? Кандалы?
Аламеда в страхе распахнула глаза — и перед ними возникла
трепетная, сочно-зелёная листва. Так близко, словно дерево
склонилось над ней, проверяя, дышит ли она. Вдруг ветви качнулись,
и руки стянуло верёвкой ещё сильнее. Аламеда в страхе опустила
взгляд на свои запястья. Нет, вовсе не верёвки их оплели, а ветви
склонившегося перед ней дерева. Оно возвышалось над водой,
приподнявшись на своих корнях, как на ходулях, и при каждой попытке
жертвы шевельнутся только сильнее стягивало её. Аламеду объял ужас.
Где она? Что произошло?