— Не поверят, — отвечала Натали, —
озлятся только. Почто ж такой ерунде верить?
— А если поверят? Хуже ведь будет.
Дома их догорят вместе с пожитками, а виноватым кто останется?
Барин. С кого спрос? С барина. Правду надо всегда говорить. Даже
если помочь ничем не можешь, всё одно скажи как есть. Если беда
впереди, люди к беде готовы будут.
Поэтому явившимся к ней ходокам
Натали сказала просто:
— Ежели чудища решит за вами прийти,
вам не укрыться от неё, хоть за море убегите. Да только поглядите:
кого хотела, она сразу убила. Успокоилась и вон пошла. Теперь она,
должно быть, приказа ждёт от хозяев своих. Прикажут они ей сюда
прийти — придёт. Не прикажут — не придёт. Из того одно мне ясно:
надобно поскорее хозяев ейных разыскать. Если кто из вас видал их,
как приходили сюда, трое господ богатых, то сыскарям скажите. Как
хозяев найдут, так и чудищу сразу изведут.
Как она и думала, деревенские почти
вовсе успокоились. Причин бояться прямо сейчас не было, можно
заниматься своими делами, порой развлекаясь страшными историями, но
не принимая их всерьёз. Ещё про Избранную хорошо посплетничать, ишь
цаца какая, и охрана при ней! Натали улыбнулась своим глупым
мыслям. Охрана её и в самом деле смущала, и оттого Натали не могла
перестать о ней думать. Семеро суровых, молчаливых мужчин
гренадёрского роста следовали за ней неотступно и не спускали глаз,
стоило ей выйти из комнаты.
Тинейли на охранников жаловалась.
Говорила, что они роются в вещах, которые она заносит к барышне,
торчат у печи, когда Избранной готовят еду, и вообще назойливы до
крайности.
— Лезут к тебе? — строго спросила
Натали, хорошо знавшая, с чего девицы начинают жаловаться на
мужчин.
Тинейли потупилась и кивнула.
— Всё норовят поближе придвинуться да
лапнуть, — сказала недовольно. — Я ужо отгоняю, говорю, что вам
пожалуюсь. А им хоть бы что!
— Я выругаю их, — пообещала Натали. —
А ты не бойся, если что, и ушатом оглоушить какого. Ишь чего
удумали — порядочную девицу лапать!
Тинейли просияла. Разрешение
оглоушивать приставучих барчуков ей явно понравилось.
Лишь бы насмерть не убила, что
ли.
***
Всю дорогу назад Таника обнимала
старостину дочку за плечи. Та вроде бы держалась, но сыскари, люди
опытные, прекрасно видели, что держится девка из последних сил.
Свалилось на неё всё-таки много всего.