– Рискнем. По мостам ударить только с левады. А для пехоты пробег большой. Только нужно незаметно.
– То твое дело. Стремена подвязать, на копыта – тряпки. Хлопцев предупреди: за цигарки и разговоры – плетюганов… – Внезапно оборвав речь, схватил Роя за руку: – Глянь, глянь, як Кондрашев подтягивает брюхолазов!
– Тактически правильное решение задачи, – похвалил Рой, оценивая местность, – принцип внезапности. Туманы тут бывают по утрам. Неожиданная атака. Когда мало снарядов – это, пожалуй, единственный выход.
Кочубей не скрывал восхищения:
– Вот тебе и пехота! Як ужи!
Незаметно для противника, почти не отрываясь от земли, переползали открытые места пехотинцы. Пехота накапливалась к небольшому хутору Рождественскому. Бесшумно ползли разношерстные бойцы второй партизанской дивизии Кондрашева, Дербентского и Выселковского полков: ползли казаки, не сумевшие еще добыть себе коней, – завтрашние бесстрашные кавалеристы; ползли иногородние: бондари, плотники, сапожники, овчинники; ползли старые солдаты в обмотках и выцветших гимнастерках, с винтовками, пронесенными через фронты, и невинномысская мастеровщина из депо и железнодорожных мастерских; лезли шахтеры хумаринских копей и рядом с ними рудокопы серебро-свинцового рудника, вон из-под того Эльбруса, сейчас только чуть угадываемого за дымами пожарищ и пылью, поднятой ветром с широкого Недреманного плоскогорья.
Кочубей долго наблюдал за этим гибким человеческим потоком. Потом тихо распорядился:
– Иди, начальник штаба, да кликни ко мне Володьку.
Он опустился на землю, а поодаль, не спуская с него глаз, на корточках сидели его верные телохранители – черкесы.
Впереди всех Ахмет Муртузуев. Косые лучи заходящего солнца играли его золотым оружием. Не уважают адыгейцы чеканной оправы. Белой слоновой костью испокон веков украшали мастера племени Адыге клинки, кинжалы и пояса своих джигитов. Но пришел отец Ахмета, потомок известных абреков, в Адыгею как переселенец отсюда, из предгорной Черкесии, где любят чеканку золотую и серебряную с чернью. Принес свои вкусы и обычаи в адыгейский аул. Поэтому веселится солнце, перебирая лучами своими золотую орнаментовку.
Тихо пели черкесы, в такт покачиваясь гибкими телами. Подпевал им и начальник их – знаменитый джигит Иван Кочубей.
Прибежал вызванный Кочубеем Володька – любимец Кочубея, воспитанный отрядом мальчишка, неизвестного роду и племени, партизанский сын, как звали его в отряде.