И он не просто шел, он решительно пересек площадь, не обременяя
себя плащом и шляпой и игнорируя холод морозного утра, легко
взбежал по ступеням, вошел в кофейню, жестом отпустил лорда
Гордана, подошел к нашему столику, несколько небрежно подвинув
меня, сел на сиденье рядом и поинтересовался:
– Дорогая, почему бы вам не пойти домой?
Скрипнув зубами с досады, я величественно сделала глоток
шоколада и произнесла:
– Вероятно потому, что в данный момент у меня как такового
дома нет. Видите ли, мой опечатан вашими сотрудниками, а в ваш у
меня нет никакого желания отправляться.
– Мой? – переспросил следователь. – Дорогая, но
это теперь и ваш дом тоже, и если вас не устраивает гостевой, я
совершенно не возражаю против вашего переезда непосредственно в
главное здание моего поместья.
Миссис Макстон, выслушав все это, принялась молча рыться в своем
ридикюле, явно в поисках очередной убийственной пудры. Я обладала
куда как более миролюбивым характером, а потому просто сказала:
– Или ваши сотрудники освобождают мой дом сегодня к вечеру,
что они, собственно, обязаны сделать теперь, в силу отсутствия
основной для меня угрозы в Вестернадане, либо я заночую в
гостинице.
На Давернетти я не смотрела, уделяя все свое внимание чашке с
шоколадом, но его усмешку все же заметила, а после лорд старший
следователь неожиданно мягко спросил:
– Анабель, что вас расстроило?
Я бы никогда не ответила на данный вопрос, но миссис Макстон
молчать не стала, мрачно высказав:
– Вашего пятого ребенка вы назовете Джонатаном, шестого
Гансом, седьмого… Мне продолжать?
– Да-да, вы знаете, очень увлекательно, – язвительно
ответил Давернетти.
Но на этом с издевательствами было покончено.
Пасс рукой, отрезавший нас тишиной от остальных посетителей
кофейни, легкое прикосновение к моей руке и очень тихое:
– Анабель, я действительно считаю для вас крайне
небезопасным возвращение в дом профессора Стентона.
Я решительно отдернула ладонь, разрывая прикосновение.
Давернетти, если и был задет этим, никак не продемонстрировал свое
недовольство и продолжил мягким вкрадчивым тоном:
– Единственное, что угрожает вам и вашим людям на
территории моего поместья, это выслушивание давно вынашиваемых
планов моей матушки на появление долгожданных внуков и не более
того. Что касается дома профессора Стентона – вспомните, с
какой легкостью в него проникали посторонние, и вы, будем
откровенны, фактически ничего не могли поделать с этим,
Анабель.